Прихоть мажора
Шрифт:
— Правда? — неуверенно переспросила она, бросив взгляд в зеркало напротив. — Я тысячу лет не надевала каблуки и чувствую себя так неловко…
Батюшки, точно. Еще туфли!
Я осмотрела родительницу с головы до ног, и в мозгу засело некое подозрение:
— А ты точно едешь к тете Любе?
— Конечно! Куда же еще?! — вспыхнула мама. — Я же сказала.
— И помада ради нее?
— Если ты сейчас же не прекратишь, я сниму все это и…
— Да я шучу! — я обняла маму за плечи и звонко поцеловала в щеку. — Ты выглядишь отпадно.
Конечно, я не поверила в эти сказки: ни одна женщина не расстарается вот так из-за старой школьной подруги. У мамы свидание! Только с кем? Это оставалось огромной загадкой, ведь дальше этих и кухонных стен она ничего не видит вот уже пять лет.
Может, познакомилась с кем-то на продуктовом рынке?
Вопросов была масса, не задавать их я не стала. Видела же, что ей и так неловко, к чему смущать еще сильнее. Захочет — расскажет.
Проводив ее, сотню раз уверив перед этим, что все замечательно и ничего не нужно менять, что я прекрасно справлюсь тут одна, и вообще все пройдет отлично, я села с книгой у окна. И отчего-то почувствовала себя такой несчастной…
Даже у мамы появился кавалер — вон, поехала на настоящее свидание. А я? Сижу в восемнадцать лет как старушка с томиком Ремарка в руках. У меня, признаться, и свиданий-то нормальных никогда не было. Один раз сходила в кино с одноклассником и потом еще в парк развлечений, на этом, собственно, все. Да и с кем мне было ходить, если всю свою сознательную жизнь я была влюблена в Вишневского? Идти на свидание только ради свидания — так я не хотела. Только с тем, кто нравится. А не нравился мне никто, кроме одного… Того, кто сейчас неизвестно где.
На коттеджный поселок опускались сумерки, я толком так ничего и не прочитала. Все сидела и думала. И по большей части о том, что мне нужно принять волевое решение и уехать отсюда. Переехать в город, снять там квартиру, учиться. Может, встречу хорошего парня… Сколько можно лелеять никому не нужные чувства? Я никогда не избавлюсь от них, если не разорву этот замкнутый круг.
А если он жениться надумает и приведет сюда свою пассию? Я смогу на это спокойно смотреть? Нет! Я после его первых подружек, что он привозил сюда, долго отходила. Довести себя до нервного срыва, и чтобы потом, как тетя — в окно… Ни за что!
Мне просто пора взрослеть и становиться умнее. Пора выбрасывать его уже из головы. Точка! Завтра же займусь поиском квартиры. Мама поймет, она сама на этом настаивала.
Я захлопнула книгу и в полной решимости все поменять вернулась в дом. Приняла душ, переоделась в пижаму и с чувством пусть немного печального, но все-таки воодушевления, легла спать.
А через пару часов проснулась от непонятного шума…
Я вскочила с кровати и выглянула в окно: во дворе стоял Артур. Ну как стоял… качался, словно флигель на ветру. Под ногами валялась перевернутая металлическая урна…
Да, я собралась забыть этого хладнокровного циника, вычеркнуть из своей
Недолго думая, я нырнула в тапочки и, забравшись на подоконник, спрыгнула из окна вниз. Минуя ряд аккуратно высаженных в шахматном порядке туй, подошла к Вишневскому.
— И что отмечали?
Он, покачиваясь, неуклюже обернулся, и лицо озарила широкая улыбка.
— Весну-ушка… А ты чего не спишь?
— Поспишь тут — с таким-то грохотом, — обернулась, разыскивая привычно брошенную как попало машину, но ее нигде не было. — А где твой Лексус?
— А, — небрежно махнул рукой, — я его разбил.
— О, Господи! Надеюсь, праздновал ты после этого, а не до… — и только сейчас заметила на его руке кровь. Почувствовала, как побледнела. — Ты что, в аварию попал?
— Авария попала в меня, — снова улыбнулся и, дергая рывками молнию на куртке, освободился-таки от удушливого захвата. — Да нормально всё, все живы. Слегка помял столб, больше никто не пострадал.
— И где ты его оставил?
— Столб?
— Лексус.
— Забрал эвакуатор, — он дернул плечом и выудил из кармана миниатюрную фляжку, но я выхватила ее у него из рук и бросила в поставленную секундой ранее как положено урну.
— Ты в травмпункт заезжал?
— Да говорю же — все в порядке, не суетись.
— Но у тебя кровь! Пойдем, я сама тебе раны обработаю. Идем, идем, — я поторопила его взмахом руки. На удивление он послушно зашагал следом.
В какой-то другой момент я бы, наверное, думала только об этом, что сейчас он придет в мой дом — сам Артур, но сейчас была настолько взволнована, что мне было вот совсем не до этого.
А если у него там не только царапины? Порой серьезные повреждения не дают о себе знать так сразу. Например, разрыв селезенки или еще что похуже…
— Не снимай обувь, проходи так. Садись сюда, — кивнула я на кресло, а сама пошла на кухню за ящиком с лекарствами. К счастью, мама была крайне запасливым человеком, и там было все: начиная от обычного йода и заканчивая серьезными миорелаксантами.
Вернувшись с коробкой обратно в прихожую, я почувствовала, что сердце все-таки чуть-чуть сбилось с ритма. Вишневский здесь, в моем доме. С ума сойти.
Могла ли я об этом мечтать? Могла, но только очень осторожно.
— Снимай куртку, — распорядилась я, вынимая бинты.
— Ты не в медицинский собралась поступать, случайно? — спросил он, не без труда снимая верхнюю одежду. Казалось, что каждое движение приносило ему ощутимую боль.
— Случайно нет. Я хочу стать психологом.
— Вот как? Любишь копаться в чужих мозгах, значит? — он снял все-таки свою кожаную косуху, и мне стало нехорошо: на груди из-под выреза черной рубашки тоже виднелись пятна уже подсохшей крови.
— Рубашку тоже снимай, — нахмурилась я, стараясь не думать о том, что увижу. — Только аккуратно, без резких движений.