Приказ: дойти до Амазонки
Шрифт:
— А если…
— А если вдруг и обнаружится какая-нибудь, мы объявим ее неядовитой, совсем безвредной, вроде ужа.
— Но ведь это обман! — попытался возмутиться режиссер.
— Во-первых, кино и так сплошной обман. А во-вторых, как вы будете отчитываться перед бухгалтерией за непредвиденные расходы? Уж бухгалтеров точно не обманешь! Надо выбирать из двух зол меньшее. Деваться вам некуда. Снимете, что требуется, здесь, рядышком, вон в тех кустиках. А мы, со своей стороны, постараемся действительно разогнать всех змей, а также ящериц и комаров. Вы же нам платите за охрану. Вот мы и будем охранять изо всех сил. Устраивает
Лазарофф выдавил бледную улыбку.
— Ну, раз вы гарантируете…
— Мы не гарантируем, мы просто очень постараемся! — не стал лгать Миронов.
— Действуйте, — обреченно махнул рукой режиссер и вновь уткнулся в сценарий.
Миронов отправился действовать. Вначале он переориентировал оператора и монтировщиков оборудования, сообщив им, что принято решение снимать, не удаляясь от берега, чтобы не пришлось всей группе продираться сквозь заросли. Серж вначале немного повозмущался, но потом, что-то прикинув, сказал, что так даже лучше получится, света больше. На самом деле, наверное, ему что-то в голову пришло насчет таящихся в джунглях угроз жизни и здоровью, но признаться в трусости он не решился. Остальные же приняли новость с облегчением, им действительно не хотелось таскать все эти рельсы и софиты черт знает куда.
Затем Евгений обошел подчиненных и поставил им задачу по распугиванию всяческой живности в радиусе сотни метров от предполагаемого места съемок. Но делать это надо осторожно, чтобы не заронить подозрения и страхи в души киношного люда.
Подчиненные почесали в затылках, посоветовались между собой и заверили командира, что все будет в полном ажуре.
Помощник главного оператора, Гай, следом за которым словно тень бродил Леня, объявил, что объекты определены и он готов приступить к съемкам. Шишов кивнул, подтверждая его слова, и сильнее прижал к животу тоненькую пачку листов с набросками сценария, словно это была драгоценная инкунабула возрастом лет в пятьсот. Ну конечно, первый творческий опыт у парня! Да еще и никому постороннему показывать содержание нельзя. Но командиру-то своему он может дать посмотреть, что насочинял.
— Леон, — позвал Миронов. — Можно тебя на пару минут?
Шишов подошел. Взгляд его был необычно робок и даже несколько трепетен. Что литература с человеком делает, а?
Миронов решил быть как можно более деликатным.
— Покажи, пожалуйста, сценарий. Мне ведь нужно знать, что еще требовать у американцев для съемок.
В глазах Лени появилось сомнение. Отдать свое детище какому-то грубому солдафону? Но новоявленный сочинитель быстро пришел в себя и превратился в исполнительного военного.
— Вот, — протянул он листки. — Я там немного истории ввел, а потом уже о чем снимать.
Евгений пробежал взглядом сочинение молодого сценариста. Н-да, это, конечно, был не шедевр. Сначала скучно подавались факты о самой реке. Надо полагать, таким Леня представлял авторский текст, сопровождающий видеоряд. Потом шли указания оператору: «Общий вид реки», «Камера плавно передвигается слева направо, затем наоборот», «Появляются лобос дель рио», «Деревня аборигенов», «Аборигены охотятся на кайманов». И так далее.
Миронов откашлялся.
— Более или менее понятно. Но вот…
— Что? — жадно спросил Леня.
— Кто такие эти, — он заглянул в текст, — лобос дель рио?
— Это гигантские выдры, они здесь водятся. Их называют «Речные волки». Очень хищные.
— Я знаю, кто такие кайманы, — прервал Евгений.
Еще раз взглянул на дело рук Шишова.
— Ну что, совсем неплохо, — сдержанно сказал он. — Как раз то, что нам нужно. Продолжай в том же духе.
Вернул листочки и отправился дальше. Какого дьявола, в самом деле? Что можно требовать от спецназовца, который никогда ничего не сочинял, разве что отчеты после проведенных операций. А там ничего высокохудожественного не требовалось, никаких эмоций, сухие факты. И вообще вся эта история со съемками фильма об Амазонке с самого начала очень уж напоминала фарс. Самому об этом по возвращении докладывать нельзя, и ребятам строго-настрого запретить хоть кому-нибудь рассказывать. От начальства дыню обязательно получишь, так мало этого, засмеют ведь! В управлении анекдоты ходить станут, как Турист со своей группой боевик снимал в джунглях. Нет, молчать и молчать!
Если честно, такое времяпрепровождение ему даже немного нравилось. Ходишь себе, поплевываешь, указания раздаешь, а творческий процесс совершается. Глядишь, что-нибудь путное и получится.
Он остановился в ошеломлении. Ты что это, мужик? Совсем крыша поехала от местной жары? Какое «путное», какое «получится»? Едва «Глория» доплюхает до ближайшего подходящего бразильского города и все — прощайте американские кинематографисты, только вы нас и видели! И уж тем более не будет никакого документального фильма об Амазонке. Пусть Лазарофф снятые Гаем кадры в свою картину вставит. Все какая-то польза. Не забывайся, Миронов, ты совсем не Джек Уилсон и уж тем более — не ирландец…
В общем, день прошел достаточно плодотворно как для американцев, так и для приблудившихся к ним советских спецназовцев. И те и другие увлеченно снимали кино, гоняли змей, а вечером пили пиво на палубе псевдодревнего парохода, который в действительности был, скорее, дизельэлектроходом.
Пиво, правда, пили не все, а только избранные. Несколько человек из киногруппы, руководящий, так сказать, состав и Миронов. Ребята его посменно несли караульную службу. Один на берегу около оставленного до завтра оборудования, другой — на борту «Глории». Свободная двойка отдыхала в каюте.
Лазарофф почти ликовал. Съемки прошли без происшествий, камеры работали, как надо, актеры реплик и действий своих не забывали, ни одной змеи никто не заметил. Даже «звездочки» не выпендривались и работали с полной отдачей сил.
Режиссер шепотом поблагодарил Миронова за отсутствие змей на съемочной площадке и, хитро прищурившись, спросил:
— Джек, а были эти гады в действительности? Или вы хотели попугать меня, чтобы получить дополнительное вознаграждение?
На что Миронов ему ответил:
— Сидни, вам не стыдно? Разве я просил у вас хоть цент дополнительно к уговоренной сумме за риск? Мои парни добросовестно убрали всю ползучую гадость, а вы теперь нас подозреваете в нечестной игре? Чем вы тогда лучше вашего мальчишки-ассистента, который тоже пытался обвинить нас в безделье, а также в воровстве? Ирландцы так никогда бы не поступили!
Лазарофф покраснел, словно пойманный на чем-то неприличном юнец, залепетал:
— Джек, вы меня неправильно поняли! Я просто хотел пошутить! Простите, ради бога, если обидел вас и вашу команду! Поверьте, я очень хорошо к вам отношусь и также вижу ваше отношение ко мне. Я это очень ценю!