Приказ самому себе
Шрифт:
— Маша! Ну, Машенька же! Я ведь не хотела. Вот самое честное-пречестное слово! Оно так само получилось… Ну, скажи, что больше не сердишься… Ну, хочешь, я тебе что-нибудь сделаю?.. Вот пуговицу пришью, видишь, отрывается… Ну, хочешь, ластик насовсем подарю? Красненький! С зайчиком…
И не отстанет, пока подружка не скажет: «Не сержусь».
За это Зойку прозвали Липучкой. А так как тайны у девочек были крошечные, то на Зойку совсем перестали сердиться. Все равно ее не переделаешь. Зойка есть Зойка!
Окружающих Зойка считала одинаковыми. Но двух человек превозносила до небес. Первый человек — это учительница Клавдия Прохоровна, которая, как была уверена Зойка, знала все на свете и далее могла читать
— Липкина, не напрашивайся на двойку.
Как она узнала?! Зойка и сидела прямо, не пряталась за спины подружек, и руку тянула… И вот все равно…
Но и Зойка изучила Клавдию Прохоровну за эти годы. Глянет учительница на доску, хмыкнет недовольно — Зойка уже знает: дежурные прошляпили. Будто пружина подбросит ее с парты:
— Вот, Клавдия Прохоровна! Пожалуйста, — и подает заранее выпрошенный у нянечки аккуратный мелок.
Пошарит глазами по столу, нахмурится учительница в конце урока — Зойка поймет: забыла голубой шнурочек, чтобы перевязать тетради. И через миг моточек шпагата уже лежит на краю учительского стола. Улыбнется Клавдия Прохоровна, скажет:
— Спасибо, Зоя. Ты очень внимательна…
Второй человек — это ее подружка Сильва. Зойка тоже считала Сильву самой красивой девочкой в классе. Куда до нее остальным! А как она гордо поворачивает голову! Как ходит, разговаривает. Как принцесса из сказки. Зойка сто раз тренировалась перед зеркалом и все равно ничего не получается. А уж таких красивых платьев, туфелек и кофточек, как у Сильвы, ни у кого в школе нет. Учится Сильва на одни пятерки. И она очень добрая. Отдала ей туфельки беленькие, совсем новые, заграничные. Как разорвала их Сильва об какую-то железку, так сразу и подарила. Но ведь у Зойки же папа на все руки мастер — зашил так, что и не заметишь… И форму шерстяную подарила. Ее утюгом прожгли. А Зойкина мама взяла и совсем этот кусок вырезала. Получилось чудесно! Зойка-то чуть не в два раза тоньше Сильвы… Сильва — подружка настоящая. Перед Зойкой совсем не задается. И если не получается задачка, Зойка бежит к Сильве. У нее уже все давно готово. И Сильвина мама хорошая. Она очень любит Сильву и часто спрашивает:
— Скажи, Зоя, в школе никто не обижает мою Сильвочку? Она такая впечатлительная и доверчивая! Ее всякий обидеть может…
— Что вы! Разве я дам ее обидеть! Пусть попробуют!
— Умница, Зоя, — скажет Эльвира Карповна. — Я на тебя надеюсь. Ты же знаешь, как мы к тебе хорошо относимся.
Сережа Капустин, Ваня Савченко и Стасик Филиппов родились в одном году и в одном дворе на Петровской улице. Окрестили мальчишек «чертовыми деточками» и «хулиганами» намного позже, когда в полную меру проявились их способности.
Первым показал себя Сережка. Едва он научился твердо стоять на ногах и преодолевать пространство от люльки до двери, растроганная бабушка, не подозревая о последствиях, купила внуку большой бело-красный мяч.
Сережкины глаза загорелись. Он кинулся вперед. Ловко пнул мячик ногой. Бабушка, не готовая к выполнению вратарских обязанностей, успела только испуганно ойкнуть, как раздался звон оконного стекла, и счет был открыт!..
Но первые успехи не вскружили голову юному форварду. Он уже тогда понял главное: хочешь добиться успеха — тренируйся! И счет разбитых стекол рос день ото дня и год от года. А по мере роста мастерства и физических возможностей утверждалась и слава, которая вскоре перешагнула узкие рамки двора и распространилась по всей улице от Нахичеванского до Крепостного.
Едва завидев Сережку во главе босоногой команды, какая-нибудь юркая
Не обидела природа талантами и Стасика Филиппова. Во-первых, он вскоре нашел свое место в футбольной команде и стал незаменимым вратарем. Он стоял в воротах, как бог. Он бросался на мяч, как уссурийский тигр. И разве его вина, что порой не мог прыгнуть так высоко, как Валерий Брумель, и перехватить мяч, летящий со скоростью снаряда в верхний угол чьего-то окна. Такой бы и Лев Яшин достал едва ли… Зато он никогда не терялся. Тотчас, как раздавался заупокойный звон стекла и вся команда врассыпную летела к своим дворам, Стаська отважно кидался к мячу, брал его мертвой хваткой и только тогда бросался наутек. Благодаря его самоотверженности команда никогда не оставалась безоружной.
И все-таки главный талант Стасика был в другом. Он терпеть не мог неясных вопросов и не мог успокоиться до тех пор, пока не разогнет закорючку вопроса в законный и понятный восклицательный. Интересовало его все. Почему летает жук? Где у него спрятан мотор? Почему мухам можно пить чернила, а ему — нельзя? Зачем рогульку со шнуром назвали вилкой? Ведь селедку ею никто не ест. А что будет, если в розетку воткнуть настоящую вилку? Или совсем не понятно: куда девается уголь, когда топят печь? Ну, дым в трубу уходит. Пусть себе. А куда делся уголь?
И Стасик с самых ранних лет упорно ставил один опыт за другим. Еще не сошла синева с языка от выпитых чернил, как он уже подбирался со столовой вилкой к электрической розетке. Полдня пыхтел, пока не открутил кусачками два лишних рожка. Зато, едва он воткнул вилку в отверстия, оттуда так пыхнуло, что во всем доме враз свет погас. Вот было здорово!.. Ему сильно влетело. Но через пару недель Стаська вместе с Сережкой и Ваней принялся за решение очередного вопроса: куда девается уголь?
— Там в трубе его навалом! — убеждал он товарищей. — Вытащим и опять на зиму хватит!
Друзья, прихватив с собой длинную веревку и детское ведерце, забрались на крышу своего двухэтажного дома по пожарной лестницу. В первый раз вытащили из трубы только немножко сажи. Зато во второй — среди сажи блестело уже несколько крохотных кусочков угля.
— Грузило нужно! — убеждал Стасик. — Без грузила и в Дону одни селявки попадаются. Споднизу черпать надо!
Привязали к веревке кирпич, но едва стали тянуть вверх, он сорвался. Привязали второй — и он загудел в темную шахту трубы. Ребята хотели вытащить кирпичи при помощи лодочной кошки. Но тут их заметила дворничиха и подняла крик. Добычу угля прервали в самом начале да еще ни за что ни про что выдрали…
Глубину своей ошибки взрослые поняли только после. Во-первых, всем пришлось привозить уголь со склада. А во-вторых, когда пришла пора топить, все печи вдруг взбунтовались и так задымили, что хозяйки повыскакивали из квартир, пораскрывали окна и двери и мерзли до тех пор, пока печник из домоуправления не вытащил из трубы кирпичи вместе с ведром и веревкой. Друзей снова выдрали. А за что? Сами же прогнали с крыши…
А Ваня Савченко всегда и во всем сомневался. Что бы друзья ни затевали, он первым долгом говорил: «Ни фига не выйдет!». Тут нужно только на него внимания не обращать. И он пойдет за Сережкой и Стасиком куда угодно, будет делать то, что скажут. И от дела его оторвать можно только клещами… А если придется столкнуться с противниками, так Ваня никому спуску не даст. Пусть хоть три раза попадет ему по уху, все равно будет налетать, пока друзья не отступят. Ваня надежный.