Приказано победить. Снова в бой

Антропов Роман Лукич

— Да щас! Нашли вестового! Ромео и Джульетта, блин! Ты мне лучше объясни, товарищ майор, как это понимать?

— Что — «это»?

«Адмирал» — выразительно пнул пустую бутылку, которая после этого воздействия на нее, закатилась под соседнюю медицинскую койку и вместе с товарками издала зазывный стеклянный звон.

— Кир, ты офигел? Злостное нарушение режима, две попытки побега, синяк у санитара, посланный на хер руководитель учреждения, пьянство в стерильном помещении, срыв реабилитации! Дальше продолжать? Там еще

на пару листов таких тезисов!

— Й-ик! Крысеныш, еще жаловаться вздумал! Найду — заставлю пробирки жрать!

Приличная доза крепкого алкоголя и новости о том, что с Мариной все в порядке, да помноженное на общую безбашенность космодесанта — гремучая смесь. Я завелся с «полтычка».

— О-отставить, майор! Не тронь лаборанта, парень то тебе что сделал?! Лучше объясни мне, в честь чего праздник и где ты выпивку раздобыл, Штирлец ты наш?

— Да так…. Под горячую руку попался пацан со своими советами.

— А пьянка… «Дрозд» притащил. Но, по прямому приказу!

— И повод железный! Смотри!

Я прибавил звук на голоэкране. Как раз, с торжественной речью выступал Император.

— Граждане великой Звездной Российской Империи! Дорогие ветераны локальных столкновений, уважаемые гости, товарищи солдаты и матросы, сержанты и старшины, мичманы и прапорщики, товарищи офицеры, генералы и адмиралы! Поздравляю вас с 1432-летием Победы в Великой Отечественной войне! Сегодня, отмечая эту священную дату, мы вновь осознаем всю грандиозность Победы над нацизмом, гордимся, что именно наши далекие предки отразили эту страшную угрозу! Угрозу, некогда нависшую над всем миром! Так не посрамим же их память!

Я убавил звук, потому как на главной площади Нового Петербурга — показалась военная техника. Разговаривать, перекрикивая рев атмосферных двигателей, льющийся из динамиков голоэкрана, было не возможно.

— Победили, Гриша! Мы ПОБЕДИЛИ!!! И правнуки, этого не забыли! Ты понимаешь! Мы не зря мерзли в окопах! Не зря бросались под танки! Не зря умирали!! Да ни черта ты не понимаешь! ВСЕ — НЕ ЗРЯ!!!

Жестом фокусника выуживая еще одну бутылку с алкогольной жидкостью, которой не было названия, я хитро подмигнул Спиридонорву.

— За ПОБЕДУ! — и приложился к горлышку.

Мои героические попытки добраться до дна бутылки, были бесцеремонно прерваны каперангом. Он просто вырвал оную из моих рук.

— Тогда уж пра-пра-пра, и еще черт знает сколько пра, правнуки. За победу!

И в три глотка добил почти пол-литра оставшихся в бутылке.

— Силе-е-ен! — протянул я, доставая следующую тару.

— Что за гадость ты лакаешь? Что, не было приличного напитка?

— Что принесли, то и пью — я пытался открыть следующую бутылку, но крышка не желала поддаваться.

— Дай сюда, пехота….

Через четыре часа…

— Да, какая,

в пень, разница?! Союз или Империя?! Я тебе уже битый час толкую о том, что не в названии дело! От того, что ты жабу, русалкой назовешь — грудь у нее не вырастет!

Пьяной экспрессии в речи Григория Андреевича, мог позавидовать любой оратор.

— А в чем тогда, морда твоя имперская?

Градус в моей крови, давно превысил все разумные значения, и я с трудом держался в рамках приличия. Порой, довольно сильно вываливаясь за их пределы.

— Не хами, сопляк! Я старше тебя на пару веков!

Как выяснилось, Капитан первого ранга, уже тоже был под изрядной мухой.

— В подходе! В подходе к управлению! Вот взять, к примеру, того же вашего товарища Сталина!

— Не трож Вождя! Мракобесье капиталистическое!

— Да дослушай! Ты! Пролетарий махровый! Так вот! Сталин, тот же Император! Назвали по другому — Генеральный секретарь ЦК ВКП(б)…. А приемы управления страной и полнота власти — чисто имперские!

— Ну и что?

— Как, ну и что?! Откуда в тебе столько неуважения к Империи, если ты фактически жил в ней?!

— Мать с отцом так учили! И партия! А жил я в Советском Союзе Социалистических Республик!

— Тьфу! Опять за рыбу деньги! Я тебе о чем…

— А, что тут собственно, происходит? Григорий Андреевич? Кирилл Филиппович?

— О! Корольков! Карл Иосифович, профессор, родной! Вас-то нам и не хватало! Идите сюда!

Еще через час…

— Сержант Соловьев! По Вашему распоряжению прибыл!

— Вот! Прибыл сержант! Командуй профессура!

— Но, йи-к! Я же, йи-к, не военный… ЙИ-К!

— И что? Тебе сказано командуй! Вот и командуй! Как старший по званию — приказываю!

— Йи-и-ксть! Срежж-ант Соловьев! П-приказываю… А что я приказываю? Йи-к!

— Эх ты — ботаник!

Все время, пока трое вдрызг пьяных командиров, соображали, что ему приказать. «Дрозд», как настоящий бравый вояка — стоял по стойке смирно в больничном боксе реабилитации и пытался не заржать. Прекрасно понимая, что сейчас лучше не отсвечивать лишний раз. Но каких же трудов ему это стоило! Легче было пять десантных высадок подряд провести.

— Сержант «Дрозд»! Слушай приказ! Доставить в расположение второго медицинского реабилитационного бокса объекта «Нова» — еще ящик той бурды, что ты таскал «Мамонту»! Выполнять!

— Есть, доставить ящик бурды!

Когда за посыльным закрылась гермодверь «палаты», стены коридора задрожали от богатырского хохота.

— Гнусный засранец! Сгною в караулах! — констатировал я очевидный факт.

10 мая 3377 года. Новый Петербург. Палата реабилитации закрытого научного комплекса «Нова»