Приказано совершить подвиг
Шрифт:
Здание Департамента произвело на Голубятникова удручающее впечатление. Дом действительно представлял собой каменную махину и выглядел неприступной крепостью. От него словно исходила какая-то негативная аура.
– Черт! Нехреновый домик! – проговорил Святослав. – Отсюда он выглядит более угрожающим. Бортнова бы сюда, хотя это ничего не изменило бы… Приказ есть приказ.
Затем Голубятников обошел все позиции роты и сказал Соколенко:
– Неплохо устроились. Теперь, главное, сидите здесь тихо. Задача пока одна – вести наблюдение и не дать обнаружить себя
– Но они могут хватиться тех четверых, которых спецы положили. Не исключено, что сюда пойдет смена и утром все обнаружит.
– У духов была радиостанция?
– Нет. Только оружие, автоматы и гранатомет. Всего шесть единиц.
– Почему шесть, если духов было четверо?
– Не знаю, но мы нашли шесть стволов.
– Где трупы?
– В комнате справа.
– Идем, посмотрим на этих орлов.
Комбат и ротный прошли в комнату. По стоявшему в углу оборудованию нетрудно было догадаться, что ранее здесь размещался стоматологический кабинет. Трупы лежали в ряд, вдоль стены. Все боевики были поражены в голову.
– Неплохо поработали разведчики. Один выстрел – один дух. А ребятки, – комбат указал на трупы, – были крепкими. Но это мелочь – охрана, рексы сидят в ДГБ, и вряд ли их смена запланирована на утро, скорее на вечер. А до вечера многое может измениться. То, что у них при себе не было средств связи, хорошо. Это говорит о том, что местные чекисты особого значения поликлинике не придают. Так что наблюдай, Костя!
– Есть, – ответил Соколенко.
Комбат пробыл на захваченном объекте около часа. В 6.00 он вернулся на КНП и приказал сержанту Выдрину:
– Связь мне с командиром полка!
Выдрин вызвал Бортного и передал трубку комбату.
– Я – Аркан!
– Да! Что у тебя? – ответил Бортнов.
– В 2.00, как и было запланировано, сформированная штурмовая рота провела захват поликлиники. Встретила сопротивление. Объект взяли с боем. Четверых духов уничтожили; не исключено, что кто-то из боевиков отошел. Захватили шесть трофейных стволов. Рота подверглась массированному обстрелу из здания ДГБ. С нашей стороны потерь нет. Обстрел продолжается, но противник не предпринимает попыток атаковать поликлинику.
– Я все понял, – ответил Бортнов. – Держись! И готовься к штурму основного здания!
– Есть! – Голубятников вернул трубку связисту.
– О каком бое ты доложил, командир? – удивленно спросил сидевший рядом Кувшинин.
– О том, что мог разгореться, не сработай разведка чисто.
– Но для чего?
– Для того, чтобы остудить слишком горячие головы наверху. Батальон к штурму не готов. Как подготовимся, так пойдем! А до этого… до этого будем действовать по обстановке.
– Понятно… С огнем играешь!
– А кто на войне не играет с огнем? Здесь кругом один огонь! Я отвечаю за действия батальона, а также за сохранность личного состава. Вот и отвечу, если спросят. Но класть солдат у этого долбаного ДГБ в угоду какому-нибудь лампаснику не буду. Не согласен со мной?
– Согласен!
– Вот и отлично! А сейчас, Серега, отдыхать. Спать!
Глава 5
13
Утро пятницы выдалось солнечным и теплым. Боевики не провели смену охраны поликлиники, уничтоженной десантниками ночью, следовательно, у Голубятникова был в запасе день, чтобы принять решение по штурму основного объекта – Департамента государственной безопасности. В самой же поликлинике штурмовая усиленная рота выполняла приказ командования – вела наблюдение за ДГБ. Вели наблюдение и разведчики из группы ликвидации часовых, обеспечивших уничтожение боевиков на объекте и проникновение в поликлинику бойцов 8-й роты и взвода 7-й роты. Все было тихо. От разведчиков наблюдение вели рядовые Липатов и Богданов, вооруженные новыми снайперскими винтовками «Винторез». Находясь в глубине комнаты-кабинета, солдаты тихо переговаривались между собой.
– Как думаешь, Леха, что дальше будет? Неужели бросят батальон на эту громадину? – спросил товарища Липатов.
– Хрен его, Юрик, знает, может, бросят, может, нет, – ответил Богданов.
– Не-е, бросят! Им, начальникам, что? Им главное – овладеть объектом, а людишки – одних завалят, других подгонят. Слава богу, в армии еще достаточно «пушечного мяса».
– Ну, если только комбата сменят. Голубятников батальон на погибель не поведет, да и остальные офицеры тоже. Они у нас с понятием.
– Думаешь, комбата уберут?
– И не только его; могут вообще всех, кто возбухнет, сменить. Поставят командиров из пехоты, благо их в батальоне, что прикрывает «коридор», до хрена и больше. Те пойдут.
– Подыхать вместе с нами?
– Почему с нами, их и без нас духи снимут.
– Может, отведут для подготовки?
– Ага! Жди! – усмехнулся Богданов. – Нашу группу, может, и отведут. Мы свою работу сделали. А пацанов из десантных рот – нет. Не для того занимали эту долбаную поликлинику, чтобы оставлять ее.
– А зачем вообще сюда людей загнали? От поликлиники атаку провести невозможно, духи перебьют всех в секунды.
– Не перебьют, если штурм пойдет со всех сторон.
– Да где столько сил взять?
– А это уже не наше дело. И вообще, хорош голову ломать, что толку? Все одно, будем делать, что прикажут.
– Оп-па! – воскликнул вдруг Липатов. – Гляди, Леха, душки объявились!
– Где?
– У первого подъезда. Двое!
Богданов вскинул снайперскую винтовку и направил ствол в сторону подъезда, чтобы через оптику рассмотреть боевиков.
– Ага! Вижу. Здоровые архары, наверное, офицеры местные… Ни хрена себе!
– Чего там?
– Один пузырь водки достал из куртки, сорвал пробку и пьет из горла.
Липатов тоже направил прицел на боевиков.
– В натуре пьет, сука! Им же нельзя, они мусульмане…
– Да этим по фигу вера. Борзые, суки!
– А чего им бояться? Наши снайперы из домов их видеть не могут, поликлинику они считают своей, а в «зеленке» все больше их собратьев. Хотя, конечно, борзые, козлы.
– Надо их проучить.