Приказано выжить!
Шрифт:
Часа через три, может, чуть больше, появилась тёмная полоска далёкого берега. А на фоне этой полоски светлыми заплатами медленно вырастают прямоугольные паруса варяжских драккаров. Как лихо удирают. Вряд ли догоним, но постараемся! Надо дать прощального попутного пинка напоследок. Идут драккары плотной группой, нет такого разброда как вчера – почуяли, что на них охота открыта, испугались.
Догнали варягов, когда до реки оставалось всего ничего – уже можно было различить отдельно стоящие деревья и исток Наровы. Довернули чуть круче к ветру, пошли, прикрываясь бортом вдоль драккаров, посылая залп за залпом
Разбился строй варягов, разбежались в разные стороны морские волки. Убрали паруса, заработали вёсла. Захотели нас наказать, и бросились вдогонку. А нам это на руку. Бивой здорово наловчился за прошедшее время управляться с судном, используя возможности наших парусов на всю катушку.
Один раз только подставил нас под выстрелы, разворачиваясь и открывая корму. Викинги и воспользовались этой промашкой. Три дружинника, сидевшие позади, были ранены, кто в руку, кто в бедро. Броню стрелы пробить не смогли, не пляшет дрянное нурманское железо против доброй стали, выкованной нашим Головнёй. Но синяков-то наставили ребятам. Главное, все живы, больше так подставляться Бивой не будет. Да и вины его, по большому счёту, нет. Варяги-то в разные стороны разошлись. Отовсюду стрелы летят.
Покрутились вокруг драккаров, послушали проклинающих нас викингов. Ещё бы, мы ведь не полезли в такой честный, для варягов бой, а так и продолжали носиться вокруг, продолжая обстрел. В конце концов, сообразили викинги, погребли в сторону Наровы, торопясь убраться восвояси. Поставили паруса, а мы ударили срезнями. Обрезали шкоты и растяжки двум замыкающим драккарам, заскрипели мачты, закачались и рухнули набок под ветром, ломая борта. Удачно получилось. Эх, поздно мы сообразили – надо было сразу так сделать. А теперь только локти кусать – не догоним – уходят в Нарову драккары. Туда мы не полезем – нам там манёвра не будет. Добьём этих двух, и пойдём домой.
Называть это боем нельзя – это было просто избиение. Викинги ещё успели сбросить мачты за покалеченные борта, но наши болты не дали им времени организовать какую-то оборону, или уйти на вёслах. Скоро всё было закончено. Команда убрала паруса и наша ладья закачалась на волнах рядом с безжизненными драккарами. Тащить их за собой не будем, заберём всё ценное и сожжём. Пусть удирающие викинги посмотрят издалека на чёрный дым горящих пенителей морей. И почему-то мне кажется, что больше мы не услышим о викингах, пришедших с разбоем в наши воды. Сбили мы спесь с хвалёных варяжских хирдов. Это хорошо, может, и Петру потом легче будет. А может, и не будет теперь никакой Полтавы… А мы ещё походим по варяжскому морю, походим… И окошко в Европу у нас уже есть, пусть маленькое, но ведь есть.
Ободрали разбитые драккары до последней медяхи. Даже выловили из воды полузатопленные паруса. Развернулись в сторону дома, оставляя за кормой разгорающееся пламя. Потянулся вверх чёрный столб дыма. Закончился бесславный поход варягов на Псков.
Вот только в Бирку теперь надо будет ходить с опаской. Ничего, мы ещё пару малых скорпионов сделаем, и поставим на палубе. Сейчас несколько недель до осенних штормов будут спокойными – варягам-то
На обратном пути пересадили дружинников на три трофейных драккара – получилось по шестнадцать человек. Бивой отдал своих помощников им в помощь, а мы, взяв на буксир четвёртую посудину и подняв паруса, потихоньку двинулись в сторону дома. Вдвоём с кормчим и с ранеными на подхвате, дошли до Псковы и ткнулись в пристань. На берег сбежался весь город, тревожная тишина повисла над рекой. Недоумевая, смотрели люди на нас пятерых.
– Владимир, а где остальные дружинники? Вас же почти пять с половиной десятков было? – Подходя к нам через расступающуюся плотную толпу, задал вопрос Трувор.
Даже птицы замолчали, ожидая моего ответа. А мы так вымотались, что до нас даже не дошёл смысл вопроса, и мы не поняли, почему же народ не радуется нашему успеху.
Распрямился, растягивая натруженные мышцы, увидел нарастающее напряжение в обращённых ко мне лицах, и только сейчас до меня начало доходить – народ-то ничего не знает. Уходило нас много, а вернулось мало. Значит – что? Значит – побили всех, и выжили только пятеро.
– Всё хорошо! Дружина на трёх драккарах домой добирается. Можно было ещё одного на архипелаге прихватить, да они, как увидели, что мы возвращаемся, так и убежали вглубь острова. Ну, не было сил их вылавливать. Так и прошли мимо. После архипелага мы ушли вперёд, остальные идут за нами.
– Так вы что? Четыре драккара захватили?
– Четыре захватили и ещё два сожгли. Вот у нас трое раненых – остальные все целы. Оставшиеся варяги удрали в Нарову, мы их постреляли напоследок хорошо, но преследовать не стали. А у вас какие новости?
– Народ возвращается по домам – жизнь продолжается. Ждали вас – надо тризну справить. – Еле пробился голос князя через нарастающий гул толпы.
– А ты там долго сидеть собираешься? Может, уже на берег сойдёшь, да поговорим спокойно, без крика?
Расслабился я и растёкся – домой пришёл – одно оправдание. Перелез, по-другому и не скажешь, через борт, пошатнулся – причал качается. Подхватил меня под руку верный Головня, и потащил на берег. Вышел, стою перед князем, качается народ перед глазами. Посмотрел на меня такого Трувор, махнул рукой, мол, что с тебя взять, Подошёл и обнял. Закричали радостно люди, взлетели вверх шапки, сгоняя с верхушек деревьев примолкших ворон.
– Молодцы! – Отстранился князь. – Ступай, отдыхай, мы тут сами распорядимся.
Сделал несколько шагов по раскачивающейся земле, утвердился и пошёл, с каждым шагом всё уверенее и твёрже. Вспомнив, остановился, обернулся к Трувору. Между нами так и остался живой коридор среди толпы.
– Завтра мы отдыхаем, послезавтра грузимся и пойдём в Данциг. Надо новые города посмотреть и себя показать.
– Да иди уж, отдыхай. Вечером поговорим. – Засмеялся довольный князь уже с борта ладьи.
Трофеи, наверное, увидел. Ну, вечером, так вечером. Мимо меня бегом пронесли наших раненых. Как же – герои – невместно им своим ходом дойти. А ведь могут. Ну да ладно – пусть понежатся в лучах славы.