Приказываю жить. Смерть
Шрифт:
Мда… роды были совсем непростые. Удивляюсь, как я от критической кровопотери не скончалась!
Дочка, кряхтя, ищет грудь. И жадно присасывается к ней. Но ест не долго. И вскоре сладко и крепко засыпает. Измучилась…
— Тори! — паутинная нить натягивается, и ко мне из зарослей иллирии выпрыгивают собаки, а следом появляется Слава с угукающими детьми, — Брэн сказал, что нам уже можно… Как ты, милая?
— Пока жива, — шучу я, — Где он? Где Брэн?
— Куда ушел — не знаю. — Муж укладывает детей и целует меня так, словно я — снежинка, — Сказал — его не ждать и
Пока я кормлю детей, Слава "накрывает на стол".
Уложив спящих детей в рядочек на теплую, даже на вид, шкуру, опускается у меня за спиной:
— Никогда так не боялся… — признается супруг, утыкаясь в мою макушку.
— Я — тоже… — соглашаюсь я, млея в объятиях Славы. — Как иногда замысловато все складывается… вспоминая нашу с тобой первую встречу… никогда бы не подумала, что именно ты станешь якорем… на котором будет держаться вся наша семья! На тебя столько всего свалилось… и столько еще предстоит… Спасибо, родной! Неуклюже вывернулась в объятиях мужа, чтобы самой коснуться его губ.
— А я уже почти и не помню себя без тебя, — признался супруг, осторожно отвечая на мой поцелуй, — Знаешь, у меня такое чувство, что раньше я был как… как воздушный шарик… Болтался неприкаянным… вроде бы со всеми в хороших отношениях… в компаниях мне рады… но… теперь я понимаю — тогда я был пустышкой… погремушкой… А сейчас — я ЦЕЛЫЙ! У меня есть любимая, дети, побратимы, клан… И я чувствую, что смогу стать достойным тебя и нашей семьи!
— Ты давно стал достойным! — совсем развернувшись к мужу лицом, провела пальчиками по породистым высоким скулам, иронично надломленным бровям, высокому лбу, — Теперь нам всем, в том числе и детям, придется постараться, чтобы соответствовать тебе! И это не ирония и, тем более — не сарказм! Сильным от рождения быть просто! Намного сложнее тем — кто не был таковым, но силой духа заставил себя подняться на вершину! Я горжусь тобой, МУЖ!
— Вика… — Слава спеленал меня собой, напитывая любовью и уверенностью в том, что в нашей семье все сложится хорошо. — Поспи… и я с тобой… Брэн прав. Мы все славно потрудились и нам надо пару дней просто отоспаться…
***
Сказано- сделано!
И пусть вместо матраса — сухие иголочки. А вместо занавесей — непроходимые заросли.
Я давно не была так спокойна, счастлива, уверена в семье.
Мы проспали эти два дня. Периодически просыпаясь для кормления деток и собак. И снова засыпая в объятиях друг друга.
Третий день я встретила, нежась от поцелуев Славы.
— Вставай, Викуша. Кормим детей и выходим в свет, — в голосе мужа искрилась ласковая ирония.
— Да… мне сейчас только в свет выходить! — проворчала я, готовясь кормить младшенькую, — Грязная, лохматая… как ты от меня еще шарахаться не начал!
Меня с тихим, гневным рыком вздернули вверх и прижали к груди:
— Не ссмей! Никогда не сссмей этого говорить! Я люблю тебя! И мне все равно, какую маску набросит
— Поняла, строгий мой! — на сердце у меня порхали бабочки, — А знаешь, мой обожаемый муж, что сейчас ты смотришь на меня драконьими глазами? И чешуйки у тебя на висках и шее… И это — уже пятый раз, на моей памяти. Не считая того… спонтанного оборота…
— Да? Как…? Я..? — Слава от шока запутался в словах.
— Ты! С глазами дракона! — усмехнулась я, поглаживая мужа по лицу, — Поцелуете, ваша чешуйчатость?
— Ага… — ох, у кого-то нет слов, одни эмоции.
A поцелуй у второй ипостаси получился нежно-страстным, словно не-обжигающее пламя…
— Вау! Никогда не целовалась с драконом! — фыркнула я, с трудом переводя дыхание.
Сердце стучало, словно отбойный молоток. Тело требовало продолжения…
— Ччч… Викуууууша… остановись… тебе нельзя пока… Вииика! Я сорвусь сейчас и потом всю жизнь не смогу себе этого простить! — взмолился Слава, рывком отодвигаясь от меня.
Уфф… Что это со мной? Совсем ты, подруга охренела! Чуть мужа до срыва не довела! Стыдно, сударыня!
— П..ппрости… сама не знаю — что на меня нашло… — дыша словно тепловоз, повинилась я.
Дочка недовольно закряхтела, разом отрезвляя поплывшие мозги.
Дожилась ты, мать! Аж про ребенка забыла, в запале!
— Это я виноват… и Брэн прав. Нехорошее это место. Кормим детей и быстро уходим! Я прав?
— Прав! Прав! — быстро притянула к себе супруга одной рукой и чмокнула в нос, — Уже кормлю! — другой рукой приподняла дочку, клещиком вцепившуюся в долгожданный сосок.
— Я тебя люблю! — Слава слизнул капли молока со второй груди, — Мммм… вкуссно! Завидую нашим деткам! — он подмигнул и склонился над второй дочкой, — Терпкие, заинька… скоро и вы с братиком поедите… — супруг споро менял подгузники детям.
— Смотрю я на тебя и сама себе завидую… — посетовала я, — Скоро не то что к посторонним — к себе ревновать начну!
— Никогда не думал, что буду кайфовать от женской ревности! — усмехнулся Слава, меняя дочек.
Усмехнуться то он усмехнулся… но в светящихся драконьих глаза явственно проступал ГОЛОД. И это был не тот ГОЛОД, который можно было утолить едой…
***
"ТИХО! Только не провоцируй!" — одернула я себя и сосредоточилась на дочке.
— Викуш… детям уже пятый день пошел… а они у нас до сих пор безымянные… прости, что напоминаю… понимаю, тебе не до того…
— Ох, Слава… не так я представляла появление на свет наших детей… прости… ты прав… их назвать надо… — тут же поправилась я, увидев проблеск отчаяния в красивых глазах супруга, — но я хотела, чтобы имя-наречение произошло в кругу семьи. А не в зарослях антимагичных деревьев…
— Ты меня прости, родная! Только не кори себя. Помнишь, ты всегда говорила — Бог не дает испытаний, которые ты не сможешь вынести! Вот и у нашей семьи все будет хорошо. И потом… испытания только укрепляют семью… если она — действительно — СЕМЬЯ!