ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ.
Шрифт:
– Будьте осторожны… – попросила мама. – Я очень беспокоюсь. Давайте присядем на минутку перед дорогой…
Мама села первой на краешек стула, и все сели за ней: Бориска с папой на край дивана, Бук и Сорока – на портфель.
– Ну, теперь можно ехать, – сказала мама, вставая после минутного молчания. – Так смотрите, будьте осторожны!
– Конечно, конечно, – ответила Сорока, – мы сделаем все как надо. А вы будущим летом приезжайте к нам в гости. Впрочем, я до лета еще прилечу к вам, расскажу, как мы устроимся
…В доме Ёкалы-Мокалы было полно людей. То и дело хлопали двери дома – люди выходили во двор прохладиться. Собака лаяла, почти не переставая. Гости, кому только не лень, подзывали ее. Одни гладили, другие заставляли встать на задние лапы и отчаянно ругались, когда собака не хотела этого делать.
– Мы выбрали не совсем удачное время, – сказал Бориска. – Они помешают нам.
– Что ты! – возразил Бук, выбираясь из Борискиной пазухи. – Гости вот-вот разойдутся по своим домам, а хозяева как бухнутся спать, так ничего и не услышат. Я считаю, что нам повезло. Давай напильник. И отойдите с папой подальше, чтобы не привлекать внимания. Сорока прилетит и скажет вам, когда придет время освобождать…
Во втором часу ночи гости стали расходиться. Они долго прощались с хозяевами возле ворот. Ёкало-Мокало благодарил их за то, что они его не забыли.
– Приходите почаще, – говорила гостям жена Ёкалы-Мокалы.
– Видел, сват, – Ёкало-Мокало легонько ткнул кулаком гостя, – какой у меня медведь откармливается? Через полгодика… Нет, месяцев через десять медвежатники попробуем. Любишь медвежатинку?
– Х-хо-ро-шее д-д-ело, – согласился сват.
«Как же, как же, – попробуете!» – насмешливо подумала Сорока.
Гости, наконец, распрощались и пошли. Дойдя до конца улицы, затянули песню. Она была слышна еще долго после того, как гости скрылись за поворотом.
– Что ж, мать, пойдем и мы, спать пора, – сказал Ёкало-Мокало и стал закрывать ставни.
Потом дверь захлопнулась, лязгнули дверные засовы, а через некоторое время исчезли и полоски света, пробивающиеся в щели между ставнями.
«Успокоились, – решила Сорока. – Посижу еще чуть-чуть и полечу, узнаю, как там, в сарае, идут дела».
Через полчаса она слетела на крышу сарая и спросила:
– Вы живы? У вас все в порядке?
– Мы живы, – ответил за всех робот Олег. – Я уже освободил от цепей Машеньку. Она примитивно была прикована.
– А Бориска скоро придет? – спросила Машенька.
– Сейчас я позову его, – сказала Сорока.
– А почему перестала лаять собака? – спросил Бук. – Она что, тоже спит крепко-крепко?
– Собака обиделась на гостей и хозяев, – ответила Сорока. – Мне с дерева хорошо было видно, как ее заставляли стоять на задних лапах.
– Может, собаку и отцеплять не надо? – спросил робот Олег. – Если она очень обиделась
– Нет, – не согласилась Сорока, – лучше отцепить. Кто знает, как ей вздумается повести себя, когда Машенька полезет через забор…
– Ты уже взяла ключ от сарая? – спросил Бук.
– Сейчас возьму, отнесу Бориске. А робот пусть пока занимается собакой. Я моментально вернусь ее отманивать!
…Папа и Бориска ждали у обочины дороги.
– Долго что-то нет Сороки, – сказал Бориска. – Неужели гости не уйдут и мы так ничего и не сможем сделать?
Он остановился и прислушался.
В этот момент послышался шорох крыльев, и на плечо опустилась Сорока с ключом в клюве.
– Ёкалы-Мокалы спят, – сказала она, отдав Бориске ключ. – Робот уже расковал Машеньку и теперь отцепляет собаку. Я лечу ее отманивать!
Она взлетела и сразу пропала в темноте.
– Ну, я пошел… – сказал Бориска, чувствуя себя так, словно собирался прыгнуть в глубокую холодную речку. – Ты, папа, оставайся здесь, на дороге. И если что…
– Ладно, – согласился папа, ставя тяжелый портфель на обочину, – пусть будет по-твоему.
Бориска сунул ключ в карман и побежал к забору.
– Ав-ав, ав-ав, ав-ав! – услышал он удаляющийся лай. Это Сорока отманивала собаку все дальше в переулки.
Бориска остановился перед забором, примериваясь. Потом подтянулся на руках и, помогая себе ногами, перелез во двор.
Не прошло и минуты, как он уже возился с замком.
Замок открывался плохо. Ключ повернулся один раз, а второй раз никак не хотел поворачиваться. Он упирался во что-то, словно чувствовал, что находится не в хозяйских руках.
– Вот проклятый! – прошептал Бориска, изо всех сил нажимая на ключ двумя руками.
– Скорей, скорее… – торопил Бук.
А Машенька лишь взволнованно дышала в сарае, стоя около самой двери.
Наконец ключ повернулся. Но одновременно лязгнули засовы, и на крыльцо вышел Ёкало-Мокало.
Он чиркнул спичкой и позвал собаку.
Собака не ответила.
– Музгар, ко мне! – рассерженно крикнул Ёкало-Мокало и сам пошел к собачьей будке.
– Сорвался, – пробормотал он, увидев пустую будку и сиротливо висящую цепь. – Ну, погоди у меня! – угрожающе помахал он кулаком в сторону улицы.
Бориска приоткрыл дверь сарая и спрятался в нем.
– Тсс… – сказал он Буку и Машеньке. – Ёкало-Мокало ходит по двору.
– Только бы он не вздумал подойти к сараю, – шепотом сказал Бук.
– Если попробует заглянуть сюда, – сказала Машенька, – я тогда не поручусь за себя. Он так надоел мне, что получит от меня здоровую оплеуху.
– Лучше пусть не будет никакого шума, – предупредил Бориска. – Тсс… – добавил он: – Ёкало-Мокало, кажется, решил проверить, цел ли на сарае замок.