Приключение
Шрифт:
— Теперь на Глазовую, — сказал Артемий, — товарища Груздева по дороге захватим. А здоровый мужик, — прибавил он и засмеялся, — можно сказать, не ждал, не гадал.
Автомобиль остановился, в него вошел Груздев и машина помчалась полным ходом.
— Ловко старика сгребли, — возбужденно говорил Груздев, — а папиросника милиционер увел.
Артемий ударил пальцами по стеклу. Шофер остановил машину.
— Вы подождите. Я сейчас. — Артемий вышел из автомобиля, скрылся, почти тотчас вернулся и сказал:
— Все
Груздев вылетел, как мяч. Сивачев вышел следом за ним и огляделся. Они были в конце Глазовой улицы со стороны Звенигородской и Сивачев не сразу узнал местность.
— Вон он, дом-то, — сказал Артемий, — мы нарочно с этой стороны, чтобы нас из окна не заприметили. А вот и товарищ Башков.
Недалеко от дома стоял Башков в гимнастерке защитного цвета и высоких сапогах. Рядом с ним стояли двое, одетых, как и он, с револьверными кобурами на поясе, а перед ним, подняв кверху козлиную бороденку, топтался управдом Иван Кириллович.
— Вы с нами пойдете, — говорил Башков, — а дворник с моим товарищем по черному ходу. Сейчас устройте нам два топора.
— В минуту! — рванулся управдом, подпрыгнув на месте.
Он побежал под ворота дома и Башков обратился к подошедшему Сивачеву:
— Все в сборе. Отлично! Только ученый ваш обещал приехать позднее, — и Башков засмеялся. — Что хотите? Физикус, ученый, а тут с револьверами. Да и не нужен он.
В это время подошел управдом с дворником, который нес два топора.
— Ну, вот отлично! Значит вы, товарищ Груздев, и ты, — кивнул он на одного из агентов, — обогните угол и станьте против стены, чтобы вам окно было видно. Может быть вещь какую или бумагу выбросят, вы тогда подберите.
— Ты, — обратился он к другому, — иди с дворником по черному в пятый этаж и стой у дверей, пока мы не откроем. Если кто выйдет — задержи. В случае чего — стреляй. А мы: я, товарищ Артемий, вы и управдом по парадному двинемся. Дайте топоры.
Он взял один топор, другой дал Артемию и сказал:
— Пошли.
Они бесшумно поднялись до пятого этажа и Башков передал топор Сивачеву.
Он подошел к двери и нажал кнопку звонка. Сивачев вспомнил про окошко, выходящее на лестницу, и поднял глаза. Башков стучал кулаком в дверь и могучие удары гулким эхом раздавались по лестнице. Сивачев вдруг увидел в окошке лицо рыжего великана и поднявшуюся снизу руку с револьвером. Он хотел вскрикнуть, но в это мгновенье раздался выстрел, на площадку посыпались разбитые стекла и рыжая голова скрылась.
— Руку ему разбил, — сказал Артемий, опуская револьвер.
— Бей! — крикнул Башков.
Бух, бух, бух… — гулким эхом разносилось по лестнице.
Сивачев размахнулся и ударил со всей силой. Доска раскололась и упала. Артемий нанес удар по другой доске и дверь распахнулась.
В то же мгновение сверкнул ослепительным свет, раздался сухой треск, грохот, с потолка посыпалась известка.
— Назад! — крикнул Башков, выскакивая на площадку. — Артемий, пожарный сигнал!
Они возвратились на площадку лестницы; из двери клубами вырывался удушливый дым.
На площадку влетел вихрем Груздев. Лицо его было бледно, глаза вытаращены.
— Там… — прохрипел он, дрожа от волнения, — он выбросился из окна.
Сивачев побежал вниз по лестнице. На площадках толпились люди. Сивачев, расталкивая всех, выбежал на улицу и бросился за угол к стене дома. Он увидел его сразу и сразу узнал в нем человека в ермолке.
Выкинувшись из окна с высоты пятого этажа, он упал спиной на груду битого кирпича.
Сивачев нагнулся над ним, поднял свалившуюся с его головы ермолку и накрыл ею его лицо.
— Расходитесь! — раздался зычный голос.
К стене подошел пожарный автомобиль с лестницей и через минуту она стала развертываться выше и выше до самого окошка, из которого вырывались клубы дыма.
Сивачев бросился к подъезду. По лестнице уже гигантской змеей тянулся черный рукав, пробегали пожарные, кричал брандмейстер.
Сивачев поднялся в пятый этаж. Башков, Артемий и Груздев стояли в стороне, пожарные приникли в горящее помещение.
Огонь сбили. Из двери вместо клубов дыма вырывались клубы пара. Слышались треск и шипенье. Пожарные один за другим входили в двери.
— Можно, — сказал брандмейстер, и Башков в сопровождении Артемия, Сивачева и Груздева прошел через разломанные двери.
Сквозной ветер из окна в дверь проносил дым, от которого слезились глаза и першило в горле. Воздух был насыщен запахом гари, жженой резины и паленой шерсти. Ноги ступали по воде. Они вошли в переднюю, из которой направо тянулся коридор, а прямо был вход в комнаты.
Вытянувшись во весь рост лежала громадная собака с обгоревшей шерстью; в нескольких шагах от нее лежал рыжий великан; он лежал на боку, поджав одну ногу. В застывшей руке его был зажат револьвер. Они прошли в кухню и Артемий открыл дверь на черную лестницу. В кухню вошли агент и дворник.
— Надо убрать собаку и человека. Человека в больницу, — сказал Башков.
Они вернулись в переднюю, перешли через большую комнату, в которой стояли четыре койки, стол и стулья.
— Тут их целая банда жила, — сказал Башков. — Ну, и управдом! За домом из пивнушки следит.