Приключения 1969

Коллектив авторов

С семейством Пеевых Никифоровы дружбу поддерживали. Правда, она стала менее пылкой, скорее традиционной: нечастые визиты, малосодержательные разговоры за столом. Почему бы и не поддерживать отношения? Пеев стал известным столичным адвокатом. А второй стороной его жизни, если она и существовала, Никифоров предпочитал не интересоваться.

Но вот наступил 1941 год. В январе премьер Болгарии Филов нанес визит Гитлеру в Зальцбурге. При встрече фюрер потребовал, чтобы Болгария как можно скорей присоединилась к пакту держав «оси» — Германии, Италии и Японии.

Ни для кого в военных и политических кругах не было секретом, что это нужно Гитлеру для завоевания Балкан.

Филов согласился. Однако, опасаясь гнева болгарского народа, он поставил условие: правительство царя Бориса подпишет пакт, если на болгарской границе будут сконцентрированы германские войска. Гитлеру именно это и было нужно. Фашистские дивизии начали срочно перебрасываться через Румынию к рубежам Болгарии. В конце февраля Филов отправился на новую встречу с Гитлером в Вену — и первого марта подписал протокол о присоединении Болгарии к пакту держав «оси». На следующий же день немецко-фашистские войска вступили на землю Болгарии. Одновременно в стране начались повальные аресты коммунистов, разгон прогрессивных организаций. Началось — по гитлеровскому образцу — строительство концлагерей...

Третьего марта 1941 года Никифоровы нанесли визит Пеевым. Женщины увлеклись в гостиной обсуждением весенних мод, а их мужья уединились в кабинете, заставленном шкафами красного дерева.

Закурили. Молчали. О безделицах говорить не хотелось. А о главном — о том, что тревожило... Давненько они не открывали друг другу душу.

Первым прервал молчание Александр. Он подошел к полке, вынул томик в сафьяновом переплете. Перелистал.

— Слушай:

Россия! Свято нам оно, То имя, милое, родное. Оно, во мраке огневое, Для нас надеждою полно...

— Наша юность... — после паузы задумчиво проговорил Никифоров. — Юнкерское училище — и ты, наш трибун... А теперь у нас уже виски белые.

— Зато не только романтические мечтания, но и возможность помочь родине, — прервал его Пеев. — Мы давно с тобой не говорили откровенно, Никифор... Скажи: как ты относишься к тому, что войска Гитлера в Софии? Ты хочешь, чтобы Болгария вместе с Германией начала войну против России? Ответь честно — или лучше ничего не говори.

Никифоров задумался. Потом сказал:

— Я отвечу, Сашо... Присоединение Болгарии к фашистской оси — преступление против нашего народа, против всего славянства. Война же против России приведет Болгарию к третьей национальной катастрофе — более страшной для отечества, чем две пережитые.

— Я был уверен, что ты ответишь именно так, — кивнул адвокат. — И я уверен, что ты понимаешь: именно планами нападения на Советский Союз продиктована политика Гитлера на Балканах. Фюрер готовит себе выгодный

плацдарм.

— Пожалуй, так.

— А теперь самое главное, — Александр оглянулся, как бы проверяя, нет ли кого-нибудь еще в комнате. — Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы расстроить планы Гитлера и царя Бориса.

— Но как?

— По крайней мере держать Советский Союз в курсе всех военно-политических событий, которые происходят в Болгарии. Прежде всего — знать все о происках фашистской Германии.

— Но как это сделать? — снова повторил Никифоров.

— Убежден, что ты будешь с нами... Слушай: я поддерживаю прямую связь с Генеральным штабом Красной Армии.

— Ты — советский разведчик?

— Да. Потому что я сын Болгарии.

Генерал Никифоров без колебаний согласился помогать Александру Пееву. Словно бы разом, подобно извержению вулкана, горячей лавой вырвалось на поверхность то, что долго и насильственно сдерживалось в самом себе, — и сознание, что в Болгарии попирается национальная гордость, что царь и профашистское и прогерманское правительство душат свободу и что страна неотвратимо приближается к катастрофе. Никифоров понимал — от его решения зависит положение в обществе, карьера, благополучие семьи, сама его жизнь. Но что значит все это по сравнению с судьбой родины? Он — солдат. Не царя, а своего отечества...

Знание обстановки, участие в заседаниях высшего военного совета, обширные связи среди генералитета и во дворце помогали ему быстро находить ответы на вопросы, которые интересовали Пеева, а через него, как понимал Никифоров, и Москву. Как развивается болгаро-немецкое военное сотрудничество? Где дислоцированы немецкие войска в Болгарии и на всем Балканском полуострове? В каких направлениях они передвигаются? В чем суть политических переговоров правительства с Берлином? Каковы планы царя в связи с присоединением Болгарии к пакту агрессивных держав?..

Пеев и Никифоров встречались, как и прежде, не часто. Обычно или вроде бы случайно за столиком сладкарницы на углу у Городского сада, или во время прогулок по городу. Иногда Пеев являлся прямо в служебный кабинет генерала в судебном отделе — адвокат пришел по делу своих подопечных. В наиболее срочных случаях использовали для передачи сведений связных — своих жен: Елисавету Пееву или Елену Никифорову, а также жену радиста Попова — Белину.

Вскоре Пеев сказал Никифорову, что Центр утвердил его членом группы. Отныне его псевдоним — «Журин».

13 июня 1941 года генерал Никифоров явился на доклад к министру.

— Придется вам подождать, — остановил его в приемной адъютант. — У министра германский посланник Бекерле.

Наконец дверь кабинета распахнулась. Министр проводил посланника до самой машины. Вернулся, пригласил Никифорова. Его доклад слушал рассеянно. Лицо его было озабоченным. Прервал на полуслове:

— Все это малозначительно... Приближаются куда более важные события, они потребуют от нас удесятеренной энергии.