Приключения 1969
Шрифт:
С ним, однако, ничего не случилось, и страх постепенно пропал. Он остановился возле двухэтажного дома, в котором жила Мария, вошел в темный подъезд и поднялся на второй этаж. Это, конечно, было нелепым. Мария не могла здесь оказаться. И все-таки произошло уже так много чудесного, что Янис подсознательно допускал возможность еще одного чуда. Но чуда не произошло. Постучавшись в квартиру, Ян не дождался ответа.
Перед тем как уйти, он нацарапал на клочке бумаги несколько слов и опустил записку в почтовый ящик. Он написал: «Я здесь. Янис». Если записка попадет в руки постороннего, ничего страшного не произойдет. Мало ли Янисов в Риге?
Он
По пути он проклинал себя за легкомыслие. Спастись от смерти и самому вылезть под пули! Человек, поступающий так, недостоин подаренной ему жизни.
Не чувствуя под собой ног, Ян вбежал в дом. На всякий случай он задвинул щеколду. Так безопаснее. Мать постучит, и он ей откроет.
Наступили сумерки. Ян был обречен на одиночество до утра. Он лег и попытался уснуть.
Услышав, что скрипят ступеньки лестницы, ведущей из кухни на захламленный чердак, он решил, что бредит. Лилия давно ушла, дом был пуст. Он открыл глаза, сел. По ступенькам в кухне кто-то спускался — медленно, стараясь не шуметь. Янис узнал шаги матери, а через минуту сквозь полуоткрытую дверь в кухне мелькнул ее голубой ситцевый халат. Яниса охватило изумление. Когда Лилия успела войти в квартиру? Ведь засов был задвинут изнутри. Значит, она пришла, пока он бродил по улице. Но как же ее работа? И что ей понадобилось на чердаке, куда никто не заглядывал много лет?
Лилия вошла в комнату, устало опустилась на свою кровать. За ширму она не посмотрела и не заметила, что сын проснулся. Янис спросил:
— Что ты делала на чердаке?
Мать вздрогнула и побледнела так сильно, что лицо ее на миг стало незнакомым. Впрочем, она тотчас овладела собой и ответила:
— Я вытирала пыль на лестнице, ведь в кухне хранятся продукты.
Янис не усмотрел в ее объяснении ничего особенного.
— Знаешь, я давно собираюсь с тобой поговорить, — после паузы обратилась к нему Лилия. — Тебе опасно оставаться здесь. Пока ты болел, мы жили как на вулкане. Ты заметил, что я даже не открывала штор, боясь любопытства соседей? В любое время могли нагрянуть шуцманы. Возможно, кто-нибудь уже пронюхал про тебя. Теперь ты здоров. Что ты намерен делать? Ты ведь взрослый и, наверно, уже подумал, чем заняться в это тяжелое время?
— Во всяком случае, я не собирался всю войну проваляться в постели! — немного уязвленный, ответил Ян. — Но как быть с документами? Без них меня в два счета зацапают!
— Об этом я уже позаботилась. Возьми, — Лилия достала из сумочки добротный немецкий аусвайс на имя Рудольфа Волдиня, слесаря из Цесиса. Янис удивленно уставился на свою фотокарточку, переснятую с довоенного снимка.
— Я нашла бланк у хозяина, — объяснила мать. — Мне оставалось только его заполнить. С этим можешь ничего не бояться. Попытайся устроиться на работу и снять комнату. У меня тебе оставаться неудобно. Ты не прописан, а с этим сейчас очень строго. Деньги на первое время я для тебя достану.
— Да разве в деньгах дело? Я должен как-то связаться с нашими! — вырвалось у Яниса. Мать пристально посмотрела на него:
— С какими «нашими»?
— Ну, с нашими, заводскими… С комсомольцами! Может быть, ты решила, что я собрался спасать свою шкуру? Но я тоже комсомолец! Я уверен, кто-нибудь остался в городе и борется с фашистами!
— А тебе известно, что фашисты хватают людей прямо на улицах и каждую субботу
— Я еще не знаю, — признался Ян. — Но я найду друзей, и меня научат!
— Будь осторожен, — отвела глаза Лилия.
— Не бойся за меня. Страшнее Саласпилса ничего не будет!
— Бывает и страшнее, — проронила она, надевая шубку.
…Едва рассвело, Ян оделся и покинул свое убежище. По улицам брели редкие прохожие. Мать сказала Янису, что на «Вайрогсе» теперь авторемонтный завод. Янис, конечно, не собирался поступать на «Вайрогс». Там его слишком хорошо знали, а ведь у него были фальшивые документы. Он хотел, побродив возле завода, отыскать кого-нибудь из верных людей, комсомольцев и расспросить про Марию.
В первый день это ему не удалось, зато комнату он снял без труда в районе Юглы у полуслепой старушки. На другое утро мать и сын расстались. Лилия положила в чемодан вещи Яниса, завернула в газету буханку хлеба, окорок и сказала:
— Сюда приходить не надо. Я сама тебя навещу, как только выберу минутку. Умоляю, не забывай об опасности!
Спустя неделю Янис, слонявшийся с утра до вечера вокруг «Вайрогса», приметил высокого парня, который показался ему знакомым. Ян догнал его на Воздушном мосту. Оказалось, что они и впрямь встречались в первые дни войны в госпитале, где работала Мария. Парень тогда был с винтовкой, и Мария перевязывала ему руку.
— Привет! — обрадованно сказал Янис. Парень, не оборачиваясь, ускорил шаги. — Да погоди! — схватил его за рукав Янис. — Ты разве меня не помнишь? Я тоже был в истребительном отряде. А теперь вот работу ищу.
Буркнув что-то неразборчивое, парень продолжал путь.
— А про Марию Спрогис ты случайно ничего не слышал? — затаив дыхание спросил Янис.
— Не знаю я никакую Марию! И тебя не знаю! — угрожающе сжал кулаки парень. — Проваливай!
Янис растерянно остановился.
Утром он неожиданно встретил еще одного знакомого, да какого! Клепальщика Скроманиса, командира отряда рабочегвардейцев, которого Янис так и не смог отыскать в дни отступления. Скроманис, оказывается, жил в том же доме, где Ян снимал комнату. Увидев его во дворе, Янис радостно бросился к нему, но остановился, пораженный холодным взглядом клепальщика.
— Гуляешь? — недобро спросил Скроманис.
— Работу ищу, — ошеломленно ответил Ян. — Выходит, вы тоже здесь!
— А я думал, ты давно на работе, — сказал Скроманис, оставив без внимания последнюю фразу. — Только специальность сменил.
— Как сменил? — не понял Янис.
— Обыкновенно! — сплюнув под ноги, клепальщик отошел прочь.
— Погодите! — окликнул Ян, которому пришло в голову, что Скроманис мог вернуться в Ригу не сам по себе, а выполняя какое-нибудь задание. — Нам бы поговорить по душам! Я знакомых ищу, одному-то плохо сейчас. Вы товарищей из нашего отряда не встречали?
Клепальщик угрюмо смотрел на него.
— А про Марию Спрогис случайно не слыхали? — прибавил Ян, вконец оробев и не понимая, почему Скроманис не хочет с ним разговаривать.
— Мария тебе нужна?
— Неужели поможете? — обрадовался Янис, увидев, как сузились его глаза. — Не отказывайтесь! Вам что-то известно!
— Помогу, — помолчав, пообещал клепальщик и ушел.
…В начале апреля Янис отыскал, наконец, работу. Владелец велосипедной мастерской согласился взять его за харчи и пятьдесят марок в месяц.