Приключения 1974
Шрифт:
— Сюда! — эсэсовец показал на вход в здание СД. Часовой у крыльца ощупал ее глазами. Она оглянулась. Мальчишка все бежал, дребезжа колесом. Сирень вываливалась своими блеклыми гроздьями сквозь штакетник палисадника. Сорвать бы хоть ветку, подумалось ей. Ее провели в низкую комнату. Гауптштурмфюрер Кранц в черном мундире кивнул ей из-за стола.
— Прошу садиться, фрау. Решил поговорить, — улыбнулся Кранц, обнажая мелкие ровные зубы.
Она тоже улыбнулась ему. А в голове тупо гудело: все! Отсюда
— Небольшая беседа, — улыбался Кранц, — просто появился повод, и я решил повидать красивую фрау Мальтсов. Вы мне прощаете, мадам? — Зазвонил телефон. Кранц взял трубку, и на его небольшом четком лице появилось выражение неприязни. — Не слишком ли много внимания, полковник? — спросил он, и Полина поняла, что звонит фон Шренк. Трубка ожесточенно квакала. — Если это просьба, пожалуйста, — сказал Кранц и положил трубку не на рычаги, а возле аппарата. Трубка оставалась свидетелем их разговора.
— Что ж, фрау, — сказал Кранц, — у нас тут одни формальности. — Его светлые глаза приветливо щурились. — Немного об Анне Никитиной. Вы слышали от нее какие-нибудь мнения о текущих событиях?
— Мы не были настолько близки, чтобы разговаривать о событиях, — сказала Полина. Неположенная на рычаг труба подбадривала ее. Теперь она понимала: Нюша не несла ничего, что бы могло выдать цель ее похода. Но тогда какие же у них улики?
— Вообще какое она на вас производила впечатление? — доброжелательно улыбался, помогая ей, Кранц.
— Добрая, хлопотливая женщина.
— Поподробнее. Могла ли она, по-вашему, осуждать порядки, поступки властей?
— Нюша? — спросила она с удивлением. — Но она целый день на кухне. Откуда я знала, о чем она думала? Кроме того, мне кажется, она не могла никого и ничего осуждать.
— Фрау так низко оценивает ее умственные способности?
— Но почему низко? — спросила она, ловя его цепкий взгляд на себе. — Обычная русская женщина, малограмотная...
— Была ли она с кем-либо связана? — спросил он быстро.
— Как связана? — спросила она растерянно.
— Ну... с соседями... или еще с кем. С подпольем, например.
Полина рассмеялась и подумала, что, кажется, удалось рассмеяться искренне.
— Подполье? Нюша — и подполье? Вы шутите, господин гауптштурмфюрер.
— Шучу, — сказал Кранц. — Вейде! — позвал он.
Открылась дверь. Не та, в которую ввели Полину, а на противоположной стене. Вошел, опуская засученные рукава, звероподобный верзила с тяжелой челюстью и проваленной переносицей на лошадином лице.
— Как подопечный? — спросил Кранц.
— Все в порядке, гауптштурмфюрер, — усмехнулся Вейде. — Эту тоже ко мне?
Его маленькие глаза обшарили Полину. У нее задрожали колени, и она сдвинула ноги под стулом, чтобы сдержать эту дрожь.
— Что вы, что вы, Вейде, —
Верзила ушел, неслышно прикрыв дверь.
— Что ж, — сказал Кранц, вставая, — я вижу, Вейде вам не понравился? Да. Я вынужден иметь дело с подобными типами, фрау. Такова наша работа. — Он прошелся по кабинету и вдруг подошел и наклонился над ней.
— Кто ваш муж? Отвечать быстро!
— Мальцев. Мальцев... Николай, — пробормотала она. Рот у нее странно не слушался. Она пыталась сдержать эти конвульсии, но губы выпрыгивали и дергались.
— Его профессия? — спрашивал Кранц, вплотную приближая к ней яростное лицо с ровным, словно отъехавшим назад пробором.
— Врач!.. — она с испугом смотрела на него, но мозг работал четко. Что он знает, что?
— Где он сейчас? — спросил Кранц. Его глаза, приблизившись, в упор, с рысьим хищным выражением вылавливали что-то в ее глазах.
— Он... В армии, — лепетала она, — я давно не имею сведений о нем... Мы разъехались до войны!
Губы прыгали, но она даже немного успокоилась внутри.
— Вранье! — резко сказал Кранц и зло засмеялся. — Говорите правду!
— О чем? — спросила она. — Какую правду?
— Правду, или я передам вас Вейде! — весь напрягшись, он впился в нее острыми зрачками. — Ваш муж приходил к вам! Ну? Зачем? Говорите!
Кто же мог его предать? Кто?
— Смотрите на меня, — потребовал Кранц, тряхнув ее за плечи, — говорите. Зачем он приходил?
— Его не было! Не было! — сказала она упрямо и взглянула прямо в невыносимые глаза Кранца. — Зачем вы заставляете меня говорить то, чего не было? Я не видела его с начала войны. «Неужели им в руки попал связной?»
— Нет, ты скажешь! — Кранц шагнул к ней и дернул ее за ухо. — Говори! — закричал он с ненавистью. — Зачем он приходил к тебе?
Рывком головы она выдернула ухо из его пальцев. Гнев ударил в голову как хмель.
— Как вы смеете на меня кричать? — она вскинула голову. — Вы! Холуй! Бездельник! Я буду жаловаться полковнику фон Шренку! Как вы смеете хватать меня своими грязными пальцами?
На столе заквакала трубка, и Кранц пришел в себя. Он с трудом оторвал от нее глаза, косо улыбнулся и прошел за стол.
— Прошу прощения, фрау, — сказал он, щурясь, но в глазах была злоба, — я слегка переборщил. Но вы должны понять: работа. — Трубка спять клацнула.
Он взял ее, другой рукой слегка оттянул галстук на шее.
— Ладно, — сказал он, — я не против. Может быть, вы и правы, полковник, — он положил трубку и откинулся на спинку кресла.
— Значит, он не заходил к вам? — спросил он, закуривая. — Не желает ли фрау, — он протянул ей портсигар.