Приключения-91
Шрифт:
(1989 год, ноябрь. Москва.) ...Я обратился в приемную КГБ и предложил свои услуги в качестве осведомителя в ноябре 1989 года. Но столичный КГБ не нуждался в осведомителях из провинции и посоветовал мне в лице не представившегося мужчины солидного вида:
«По месту жительства начни, а там увидим...»
(1989 год, декабрь, г. Таганрог.) ...Начал я по месту жительства в г. Таганроге. Вначале ко мне отнеслись настороженно, а затем, усмотрев во мне печать «иудушки», поверили и расположились.
Первый, с кем я начал контактировать, работать, был Прокопенко Геннадий Георгиевич, молодой человек, довольно-таки приятный на внешность и в общении ничего, кроме симпатии, не вызывал. (Его рабочий телефон: 6-36-18, домашний: 3-38-66. Телефон дежурного по ТагКГБ — 6-34-27.) Он посоветовал мне внедриться в городское неформальное политобъединение «Гражданин» и завести знакомство с Ананьевским Леонидом Алексеевичем, в то время являвшимся лидером таганрогской группы РНФ. Я внедрился, познакомился и стал давать информацию о заседаниях,
...Затем меня командировали в Донецк, на выставку «Дизайн США», это уже в 1990 году. Выглядело это так. «Мы тебя финансируем, вот тебе телефоны донецких товарищей, они тебя проинструктируют, посылаем тебя просто на всякий случай, у тебя подходящая биография, тюрьма и все такое, может, кто и клюнет... Короче, там скажут». Надо сказать, что к этому времени я уже пошел на повышение, со мной работал начальник того отдела, где работал Прокопенко (Ручко Евгений Иванович. Рабочий телефон: 6-28-35, домашний: 4-65-28. Проживает по ул. Октябрьская, 84, кв. 5, вернее, не он проживает, а его родственник, куда мне нужно было присылать письма с доносами. — А. Э.). Спросите у него, если появится желание, спросите, сколько раз мне платили, за что платили, за кем посылали следить, о ком собирать информацию!.. В Донецке я позвонил по телефону (90-91-54 — основной, и дублирующие — 90-93-19, а также 90-92-65. Спрашивать Николая Николаевича, это пароль, сидит там кто угодно, но, спросив Ник. Ник., тут же услышите: «Что вам нужно, я слушаю...». — А. Э.) и спросил Николая Николаевича, сказав, что я от Евгения Ивановича, в итоге встретился с Виталием Яковлевичем. Я получил такую инструкцию: ходить и пытаться с кем-нибудь поговорить — это называется «поконтактировать», — а затем составить подробную докладную, о чем говорил, с кем говорил (у американцев на каждом стенде висела табличка с данными ведущего стенд. — А. Э.) и каким способом начался этот разговор. Виталий Яковлевич дал мне пригласительный билет на выставку, и я без очереди вдоль нее (а какая очередь была! Помните, жители Донецка? — А. Э.) прошел на выставку. Хорошо! Бесплатный кулек, значок, журнал при входе плюс к этому созерцание американских достижений. А делов-то! Поговорил с неким Мейером (или Майером, запамятовал. — А. Э.) в течение 15—20 минут, а затем подробную докладную Виталию Яковлевичу. И ведь не было конкретного задания поговорить именно с Мейером (Майером). Нет! Просто с кем удастся поконтактировать, на того и докладную...
Надо сказать, что у меня в это время был годичный надзор после освобождения. У меня не было нарушений по надзору, но зато я писал стихи, и милиция меня видела (она не могла знать, что я внедрен. — А. Э.) в таг. группе РНФ. Поэтому надзор был проведен тютелька в тютельку, хотя при мне сняли досрочно надзор одному освобожденному из лагеря, а он через месяц вновь за грабеж на 10 лет устроился. Я в это время на оперов не работал, а КГБ в лице Евгения Ивановича сказал: «Это хороший конспиративный фон, ты как будто репрессированный, если случится что-то конкретное, то поможем...» Не знаю, не знаю... Затем я сделал ряд донесений, отображая политическую обстановку в городе, и ко мне расположились окончательно. Надо сказать, что методы работы с агентурой у КГБ весьма приятны: дружеское отношение, встречались с Евгением Ивановичем у него на квартире, все вежливо, культурно...
«Источник сообщает (этих слов в письменных сообщениях к КГБ не было, но это сути не меняет. — А. Э.), на мой взгляд, политическая обстановка в нашем городе нейтральная, если исходить из обстановки во всей стране, но нестабильно нейтральная. Все зависит от таких центров, как Москва, Ленинград, Ростов, что произойдет там, то в виде уменьшенной и ослабленной копии произойдет в Таганроге. Самой серьезной ситуация в городе может стать лишь в том случае, если торговля и цены перейдут тот рубеж, за которым кончается терпение обывателя. А наш город, надо признать, обывательский...
В нашем городе (Таганрог. — А. Э.) существуют следующие политические образования:
а) Группа РНФ (Российский народный фронт), членами которой являются Ананьевский, Шматов и отделившийся от них Понякин, который создал вторую группу — РНФ. Как таковой, наш таганрогский РНФ не является РНФ, ибо никто из членов его не имеет точного представления о программе и направлениях московского (на платформе Иванова) РНФ. Поэтому наш РНФ ограничивается лишь выходами с демократической и антикоммунистической информацией на щитах к парку КиО им. Горького и на улицу Свободы, в перерывах
б) Политклуб «Гражданин» — политико-демагогическо-демократическое образование, которое тем не менее содействует созданию определенных постулатов для людей нового мышления, что само по себе вызывает иронию, ибо во всей прогрессивности «Гражданина» видна неприкрытая конъюнктура в лице председателя клуба Болотина В. А. ...
в) «Вече» — марксисты отпочковались от клуба «Гражданин» и являются, на мой взгляд, «бурей в стакане». Но при определенных процессах в полит, жизни страны могут «пошуметь», впрочем, как и РНФ, и клуб «Гражданин», не более, не более...
г) «Монархисты» — молодежь, лидер Игорь Задрожный. Цель восстановление монархии, возрождение русской культуры. А также у них существуют элементы антисемитизма, элементы идиотизма и элементы агрессии, которая, на мой взгляд, является более возрастной, чем идейно наполненной. В данный момент они выступают под вывеской «Пушкинский клуб» и вряд ли могут вызвать серьезные опасения...
На этом список политических образований нашего города можно закончить, лишь добавлю к нему, что в будущем возможны образования групп ХДС и религиозно-философских обществ. На мой взгляд, наиболее активным, умным является член РНФ Ананьевский Л. А. Имеет связи с Москвой, а именно с журналом «Гласность», газетой «Экспресс-хроника» и Ивановым (РНФ). Целенаправлен, честолюбив, порядочен — это мое мнение. Не принимает коммунистической идеологии. Имеет реальные данные для того, чтобы стать заметной фигурой в городе. Имеет желание выехать за границу и ищет пути, чтобы в случае «похолодания» покинуть страну. Религиозен, но не до фанатизма, а скорее по «моде». В разговорах часто говорит, что борьба с коммунистической идеологией (но не коммунистами) его смысл, а если понадобится, он возьмется за оружие...
И повторюсь в конце, самые взрывоопасные в городе являются обыватели, и неизвестно, какой лидер во время этого (возможного) взрыва, при нынешней инфляции...
«Источник сообщает, что Ананьевский, будучи в Москве, в которую он выехал с целью узнать возможности публикации журнала, макет которого составлен в Таганроге из машинописных текстов и который имеет название «Благие вести», позвонил Экштейну А. В. (так мне посоветовал писать после первого доноса Евгений Иванович, от третьего лица, а не от первого. — А. Э.) и поделился с ним достигнутыми результатами, впечатлениями, верней, от поездки:
а) Знакомство с генералом Калугиным (бывшим).
б) Распродажа портретов царя и царской семьи.
в) Полная невозможность издать журнал.
г) Покупка всевозможных неформальных газет и договор на их высылку ему в Таганрог для распространения...
С Калугиным, судя по разговору Ананьевского с Экштейном, Ананьевский встречался и собирается встретиться еще, имея у себя домашний адрес и телефон Калугина. Телефон квартиры, где остановился в Москве Ананьевский, — 336-71-05...
...Это копии, я их снимал всегда, когда писал донесения в КГБ. Некоторые я писал при Евгении Ивановиче, и по этой причине копий нет.
И вот итог. Мне дают деньги, я пишу расписку. Денег дают всего 100 рублей (больше в кассе не было. — А. Э.), дает Евгений Иванович после согласования с начальником Таганрогского КГБ, дает на дело чрезвычайной государственной важности, то есть мне нужно выехать в Москву и проследить за Ананьевским Леонидом, так как он познакомился с генералом Калугиным, и по приезде в Таганрог мог еще сильней досаждать местному КГБ. Досаждал он сильно, например, взял и пришел однажды с членами РНФ и другими неформалами на встречу с руководством ТагКГБ, его приняли доброжелательно, а он им портрет царя последнего подарил для музея, сказав: «Этим экспонатом, как началом своей деятельности, открывайте экспозицию своего музея». Ну, что это?.. А то еще постоянно вопрос задает на сессии горсовета депутатам от КГБ: «Зачем КГБ нужно в Таганроге, чем оно занимается в большом, им принадлежащем здании?» Ответить на этот вопрос трудно. А действительно, чем?.. Я в Москву поехал, этими деньгами воспользовался, но поехал не для слежки за Ананьевским, а для передачи своей исповеди в «Огонек», тем самым действительно на пользу государству истратив эти деньги. Кто не согласен, пусть первым кинет в меня камень...
Ананьевский Леонид Алексеевич, с первого дня нашего знакомства и до последнего я имел конкретное задание давать по вам информацию в КГБ. Ты считал меня своим другом, Леонид, а я стучал на тебя. Прости... Я знаю, что помыслы и дела твои были чисты, а это всегда подвергается слежке в нашем Отечестве...
Многие замечали, что у меня двойное лицо. Слева если смотреть — одно, справа — другое. Я сам однажды увидел это в зеркале и осознал в одиночке. Так что презирайте меня, кидайте камни, расправляйтесь, но хотя бы изредка смотритесь в зеркала души своей, а если таковой нет, то внимательно смотрите на себя в зеркало, висящее в ванной...