Приключения Алисы
Шрифт:
— Нет, я привыкла. Они неплохие люди. Только скучно бывает и очень плохо без шампуня.
Это Пашка понимал.
Но вот и кабина времени. Пашка вошел в нее.
— А вообще-то говоря, — сказала Лена Простакова, горбясь и понемногу вновь превращаясь в первобытную старуху, — ты неплохой парень. И вел себя нормально. Иногда тебя заносило… Но кого из нас не заносит!
Глава четырнадцатая. Встреча в Кремле
Зачет по практике у Пашки приняли, хоть и сделали ему выговор
Зато его фильм, и особенно та часть, которая касалась неандертальцев, произвел сенсацию — посмотреть прибегали из всех отделов.
Но что удивительно — те кадры, где был Немо-Ной и его корабль, и кадры, снятые из корабля, не получились. Все обесцвечено, списано, стерто, смыто.
Так что Ричард и академики, которым Пашка рассказывал об эвакуации неандертальцев, поверили не до конца. Вернее, совсем не поверили. Это звучало так:
— Очень интересно, но ты ведь, Гераскин, известный фантазер!
Самое обидное — не поверили друзья: Алиса и Аркашка Сапожков.
— Погодите, — говорил Пашка, — вот прилетит Немо-Ной, он обещал. Тогда вы по-другому запоете.
Но Пашка и сам в это не верил. Прошло тридцать тысяч лет. Даже такой долгожитель, как Немо-Ной, вряд ли столько проживет.
Так бы эта история и закончилась, если бы не одно событие. Через девять дней после возвращения Пашки с практики в школе шел урок литературы. Ученики пятого класса репетировали трагедию Шекспира, которая называется «Отелло». Там один мавр задушил свою жену.
Случилось так, что за полчаса до репетиции у Маши Белой начался страшный насморк — а как известно, это последняя болезнь, с которой не смогли справиться к концу двадцать первого века. Прилетела «Скорая», Машу отправили в больницу, и репетиция грозила сорваться, потому что никто в классе, кроме Маши, не знал роли Дездемоны. И тогда учитель литературы Леопольд Модестович поглядел на Пашку, вздохнул и сказал:
— Я не хочу тебя обидеть, Гераскин, но ты ведь знаешь наизусть все трагедии Шекспира…
— Точно, — согласился Пашка, — в прошлом году я их выучил на спор с Джавадом Рахимовым, который проиграл мне на этом восемь порций мороженого.
— Значит, — сказал Леопольд Модестович, — ты должен пожертвовать собой ради коллектива.
— Только не это! — закричал Пашка. — Вы же обещали, что не будете давать мне женских ролей. Я не девчонка!
— Пашенька! — взмолился учитель. — Ты же понимаешь, что это только на репетицию. А к спектаклю Маша выздоровеет.
— Пашка! — хором завопили ученики пятого класса. — Не подводи!
— Пускай Алиса Селезнева по книжке прочитает текст, — предложил Пашка.
— Это очень интересно, — сказала Алиса, которая тоже только что возвратилась с исторической практики. — Как ты представляешь? Джавад будет меня душить, а я буду читать текст по книжке?
Когда все отсмеялись, Пашка махнул рукой — на что не пойдешь ради товарищей! — кое-как влез в белое платье Дездемоны, напялил парик
Муж Отелло, то есть намазанный черной краской Джавад Рахимов, вошел решительными шагами и стал размахивать платочком, который потеряла Дездемона. И вот когда Джавад спросил грозным голосом: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» — открылась дверь и вошел невысокий плотный человек в яркой форме комиссара Интергалактической полиции. На голове у него была фуражка с перекрещенными кометами, из-под которой выбивался непокорный чуб.
— Простите за вторжение. Меня зовут комиссар Милодар, — сказал он. — И еще простите, что сорвал репетицию бессмертной трагедии Шекспира «Гамлет».
Никто не улыбнулся, потому что все знают, какая сложная жизнь у комиссаров Галактической полиции — тут можно Шекспира и с Дюма спутать.
— А ты, девочка, лежи, лежи, — обратился он к Пашке. — Я мигом. Задам вопрос, и вы, молодой человек черного цвета, можете додушить свою невесту.
Все ждали, что будет дальше. Джавад так и замер над Пашкой, легонько сжав черными руками его горло.
— Разыскивается один человек, — сказал Милодар. — После двух недель безустанных поисков следы привели меня в вашу школу. Не бойтесь, признавайтесь сразу, хуже уже не будет. Кто из вас Гераскин Павел?
Павлу стало неприятно. Его впервые разыскивала Галактическая полиция. Но так как все посмотрели на него, а Джавад посильнее сжал пальцы, то Пашка прохрипел:
— Это я Гераскин.
— Вы, девочка, — сказал комиссар Милодар, — не волнуйтесь. Ваша песенка спета. И я сюда пришел не шутки шутить.
Тут Пашка понял, что его вот-вот задушат, с трудом вырвался из лап Джавада и отпрыгнул в сторону.
— Я и есть Гераскин! — крикнул он. — Это я играю роль Дездемоны.
— Судя по голосу, возможно, — согласился комиссар. — А переодеться ты не мог бы?
— А чего мне переодеваться? — Пашка стянул через голову белое платье несчастной женщины и остался в джинсах и майке.
— Вот так-то лучше, — одобрил Милодар. — Тогда поехали в Кремль. Тебя ждут.
— В Кремль?
— Только придется надеть что-нибудь попраздничней, — сказал Милодар и показал на Аркашу Сапожкова, который стоял рядом в средневековом костюме — Аркаша играл мерзавца Яго. — Поменяйся одеждой с этим мальчиком.
— Еще чего не хватало! Одно дело, когда надо мной смеются в классе, а другое дело — в Кремле. И вообще, скажите, пожалуйста, что я такого сделал, что меня арестовывает Галактическая полиция и везет неизвестно куда?
— Вас не арестовывают, молодой человек… или девушка, я уж не знаю, как у вас в школе решили.
— Павел Гераскин почти отличник, — вмешался Леопольд Модестович, видно, желая взять Пашку под защиту, но Милодар только отмахнулся.
— Если не хочешь торжественно одеваться, не надо, — сказал он. — Но хоть куртка какая-нибудь есть у тебя с собой?