Приключения Бормалина
Шрифт:
Да, многое я бы отдал, чтобы оказаться подальше отсюда.
И тут ни с того ни с сего фрегат получил дифферент на корму, стал разворачиваться правым бортом к ветру, а значит, форштевнем к острову. Затем неведомая сила подхватила и повлекла его, и он начал ускорять ход, совершенно не слушаясь руля, словно подхваченный каким-то невидимым Левиафаном.
Лаг показывал двенадцать… тринадцать… четырнадцать узлов. Я выбился из сил, стараясь изменить курс, но штурвал заклинило намертво, а паруса забрали столько ветра, что я испугался за мачты. Мне ничего не оставалось делать, как закрепить штурвал
Корабль мчался на скалы.
С превеликим трудом я добрался до сходного тамбура, спустился по трапу, распахнул дверь в кубрик и прохрипел:
— Капитан!..
И тут мне стало не по себе.
Ездили по столу кружки, в которых дымился недопитый шоколад. Среди них возвышался великолепный торт с чуть подгоревшей корочкой, валялись брошенные кости и кожаный стаканчик к ним, лежали игральные карты, но не было в кубрике ни души.
Парни, с которыми четверть часа тому назад мы сидели плечом к плечу, исчезли.
Я облазил судно сверху донизу, побывал во всех закоулках, но никого не нашел. Может быть, их всех до одного смыло за борт? Но я не мог не услышать криков, хотя бы одного крика… Ведь глотки у ребят были ого какие! Да и не могло же их смыть всех разом, верно вам говорю. Команда состояла из опытных головорезов, таких не застигнешь врасплох. Что же случилось с ними?
В рундуке боцмана среди всякой всячины я отыскал осветительные ракеты и полчаса непрерывно пускал их в небо. Истерически выл наш ревун, способный пробудить и мертвого. Да все бесполезно!..
Тогда я стал остервенело рубить все подряд фалы, ниралы и шкоты, чтобы спустить хоть часть парусов. Однако и полураздетый фрегат не потерял хода. А до острова было уже рукой подать. Он все больше нависал над «Синусом», занимая полнеба, и каким же беззащитным выглядел рядом с ним наш фрегат, еще вчера наводивший ужас на все, что идет под парусом.
Выхода у меня не было. Кусок солонины с камбуза да пара дымовых шашек — вот и все, что я успел распихать по карманам. Зажав в зубах наваху, испанский острейший нож, и стоя на фальшборте, я оглянулся, чтобы все хорошенько запомнить, и прыгнул в воду, уже на лету отставая от корабля — так стремительно он шел. Прощай же, «Синус»! Больше, наверно, не свидимся.
Глава 2
Шаги за спиной
Рассвет застал меня сидевшим лицом на восток. Прямо перед глазами, медленно расправляя лучи, вставало солнце.
Этот трижды проклятый скалистый остров макушкой упирался куда-то в стратосферу, и вот на одном из уступов, на высоте тысячи футов — не меньше — оказался я. Сидел, свесив ноги в бездну, и думал, что всякое бывает в жизни, но не со всеми.
Эгегейский океан был далеко внизу. Подвижный, многоцветный и тяжелый, он простирался до самого горизонта и там сходился с голубым глубоким небом. Стоял штиль. Кружили чайки и падали в волны, чтобы тут же взлететь с мелкой рыбешкой в клюве, а потом снова упасть, и сверху мне хорошо были видны их стремительные маневры.
Итак, судьбе угодно было бросить меня на скалы и оставить в живых. Я удивлялся самому себе: это ж надо — почти в бессознательном состоянии, на ощупь, в штормовой тьме забраться так высоко!
Вот куда занесла меня бесшабашная жизнь! А ведь говорила мама не раз и не
Только вот не было еще случая, чтобы кому-нибудь удавалось унести ноги с острова. Больше скажу: последнее время корабли, которые попадали в его воды, кончали весьма прискорбно. Достаточно вспомнить трагический случай с эскадрой сэра Бакстона или загадочную «катастрофу четырех», как окрестили газеты недавно нашумевшую историю одновременного исчезновения двух корветов, прогулочного кеча из Ливерпуля и стопятидесятитонной шхуны с грузом торфяной смолы, которые в разное время вышли из разных портов и невероятнейшим образом исчезли средь бела дня где-то здесь, хотя ни один из маршрутов не лежал через воды Рикошета.
Как они сюда попали и куда делись, остается загадкой. Страховая компания «Ллойд» провела тщательное расследование этого более чем странного случая, да ничего не выяснила. Обширные мазутные пятна — вот и все, что осталось от четырех кораблей.
Да и вообще, если собрать всю информацию об этом острове, напрашивается вот какой вывод: остров Рикошет клеймит ярлыком смерти все, оказавшееся в его владениях.
А по виду и не скажешь, что приютило меня такое гиблое место: кругом гладкий камень, не успевший остыть за ночь и кое-где поросший ярким пышным мхом, редкие хвощи, куманика, а вон начинаются папоротники, сочные даже на глазок, а еще выше видны кроны огромных кокосовых пальм, вьются лианы… И ничего мрачного, никаких ужасов на первый взгляд.
Чтобы не так сильно пекло, я завязал на голове тельняшку и полез вверх, цепляясь за что придется. Сначала надо все тут хорошенько разузнать, а уже потом делать выводы. Еще поглядим, быть может, на поверку не так уж он и страшен, этот остров неминуемой гибели.
Я полз на четвереньках как какой-нибудь жук-скарабей, лез все выше, время от времени оглядываясь назад, а там такая открывалась красота, что хоть картину пиши. Крутой подъем скоро кончился, и вот я уже шел узкой песчаной тропинкой среди гигантских папоротников, насвистывая от страха. Все чаще я поднимал глаза на кокосовые орехи, висевшие довольно высоко, и рассчитывал полакомиться ими сразу же, как только подвернется пальма пониже других и поближе. Сквозь папоротник лезть не хотелось. Океана уже не было видно за листьями и стволами, но его шум я слышал очень хорошо со всех сторон.
Едва ступив в рощу, я заметил одну странность, которую теперь нет-нет да проверял. От моего уха не укрылось, что, кроме гула прибоя, больше не раздавалось тут живых звуков. Шумел, конечно, ветер в листьях, но ни птичьих голосов, ни какого другого одушевленного звука, свойственного нормальному лесу, не было слышно. И это при такой-то буйной флоре! Фауна почему-то молчала, а заодно и скрывалась от моего глаза.
Все словно затаилось в ожидании чего-то внезапного и пакостного, и гнетущая эта тишина заставляла быть вдвойне осторожным.