Приключения Бормалина
Шрифт:
— Отклонение две четверти румба!
— Есть отклонение две четверти румба, сэр! — гаркнул я в ответ и мигом устранил отклонение. — Сэр Роберт, теперь давайте глядеть в оба, а то, неровен час, действительно разминемся. А что за шхуна идет нам навстречу? Названия не запомнили?
— У меня память, сэр! — насупился попугай. — Моей зрительной памяти завидует даже сэр Авант. Шхуна называется «Вера — Надежда — Любовь». Очень красивая и быстроходная шхуна.
— Нет! — воскликнул я, огорошенный. — Не может быть! Неужели бывают такие совпадения?
Попугай
— Сэр Роберт, — проникновенно сказал я и положил руку на его влажное твидовое плечо, — а капитан этой замечательной шхуны такой огромный, усатый и бровастый весельчак? Верно ведь?
— Совершенно верно. Вы знаете дона Галетто, сэр Бормалин?
— Знаю ли я старину Галету! — вскричал я. — Да ведь это мой старый друг и соратник по пиратскому подполью. Мы с ним съели не один пуд соли и выпили не одну кружку шоколада, сэр! О, это настоящий джентльмен, вы совершенно правы. Это настоящий джентльмен и настоящий мужчина!
И я пуще прежнего вцепился в шпаги штурвала.
Роберт стал рассказывать о встрече с Гарри возле Кивибанки: каким подавленным был его брат, тайком сопровождавший Голубую галеру, и как он, Роберт, ободрил его и немножко проводил. Он рассказывал, как мерно гребли каторжане под барабанную дробь, как независимо держался Авант и как хрипло вопил Тим Хар, подгоняемый бичом Клифта, главного на галере. И как потом Роберт — возвращался поперек океана, то и дело теряя ориентир.
Через два часа мы встретились со шхуной «Вера — Надежда — Любовь». Я спустил тузик и скоро был в объятиях старины Галеты. Он мало изменился за это время, только стал еще зычнее и веселее да для пущей солидности слегка изменил свое имя. Дон Галетто, владелец и одновременно шкипер военно-торговой шхуны, идущей с грузом кофе в Коктебель.
Мы крепко обнялись и потом сидели у него в каюте, пили горячий шоколад с орехами и разговаривали о жизни. Галете и теперь можно было довериться. Я вкратце рассказал ему нашу историю, и он предложил помощь. Все-таки старый друг — это на всю жизнь.
К утру мы разработали план, по которому шхуна с кофе на борту и Самсонайтом в трюме идет в Коктебель, разгружается там, берет попутный груз и держит курс на Бисквит, где мы и встречаемся. Все это время он не спускает глаз с Самсонайта и тайно доставляет его в Бисквит, целого и невредимого. А там поглядим, как быть дальше.
— Не волнуйся, — пророкотал Галета насчет исчадия, — если что, я найду на него управу. И не таких скручивал, сам знаешь. А из Коктебеля дам телеграмму твоим родителям и учителям, что ты задерживаешься на недельку. В общем, занимайся своими делами спокойно, не суетись.
Мы перевезли спящего Самсонайта на шхуну и хорошенько закрепили его в трюме. Светало.
— Вашу лапу, сэр Роберт, — прогудел Галета, попыхивая гигантской трубкой и благоухая душистым табаком из Гонконга.
— Вашу руку, дон, —
— До встречи, ребята! — сказал Галета. — Семь футов под килем!
Барк тихо уплывал от «Веры — Надежды — Любви» черной водой океана. Когда я оглянулся, то в неверном свете раннего утра увидел лишь часть названия этой замечательной шхуны, уходившей на север, — «… Надежда…».
ЧАСТЬ V
Глава 1
Встречи в тумане
Дул попутный ветер, и барк мчался курсом зюйд-ост-ост, догоняя Голубую галеру. С крюйс-марса уже была видна темная точка, мелькавшая вдали. Мы делали около одиннадцати узлов, оставляя за кормой пенный треугольный след.
К полудню Веселый Роджер на флагштоке снесло в сторону — это ветер от фордевинда перешел к полному бакштагу, но барк довольно легко шел прежним курсом. Он все больше нравился мне — очень уж был послушен и скор. Нещадно палило солнце, и когда я снова полез по вантам с подзорной трубой, поднялся до салинга и стал оттуда высматривать галеру, то ничего больше не разглядел. Потому что над водой дрожало бесцветное слепящее марево, подло закрывавшее горизонт. Это солнце выпаривало океанскую воду.
В капитанской каюте я нашел целую кипу компасных карт, так называемых портулан, предназначенных главным образом для торгового плавания. От нормальных карт они отличаются тем, что вместо меридианов и параллелей у них лучи, которые показывают истинное положение сторон света по магнитной стрелке. Нашлась и карта Карамелии с обозначениями бухт, маяков и глубин, так что теперь можно было подойти к берегу, не боясь нарваться на рифы.
Пираты выспались и теперь были при деле. На рассвете между нами произошел вот какой разговор:
— Сейчас около пяти утра, — сказал я, развязывая их одного за другим. — Мы преследуем Голубую галеру. На ней экипаж «Синуса» в полном составе и еще уйма народу. Клифт везет их в рабство, поэтому хорошо бы взять галеру на абордаж.
— Это кого в рабство? — заволновались пираты. — Тима Хара — в рабство? Зыряна, Португальца, Черную Бороду — в кандалы? Да если в Порт-Рояле узнают, что мы такое допустили, нам никто руки не подаст. Отобьем-ка парней у Клифта, а потом вернемся за боссом. Вперед!
И вот теперь Штурман, Джо-Джо и Китаец сновали вверх-вниз по вантам, занимаясь парусами и покрикивая друг на друга. Меткач, забросив просмоленную косичку за спину, драил и заряжал фальконеты, чтобы они были наготове, а пятый пират зачем-то точил коньки.
Это был худой, быстрый и очень опасный крюковик по прозвищу Хек. Говорили, что его знаменитый нож-байонет всегда летит точно в цель потому, что лезвие изнутри заполнено ртутью.
Со вчерашнего дня у них в дубовом чане была замочена солонина. Наточив коньки, Хек надел их, хорошенько зашнуровал, запрыгнул в чан и пустился вприсядку, делая из солонины лапшу.