Приключения Буратино (тетралогия)
Шрифт:
– Так не обращайтесь, прошу, ко мне по имени! – Впервые подал голос профессор. Он оказался резким, высоким и неприятным. – Вы уже включили запись?
Максим почувствовал, как напряглась его улыбка.
– Ну что вы? Как можно без предупреждения?
– Всё, что вам нужно знать обо мне, вы уже знаете. Называйте меня «Профессор». Включайте! – приказал противный старик.
Журналист удержался от резкого ответа, достал гармошку и, не разворачивая, несколько раз дотронулся до экрана. Автоматические камеры зажужжали тихо и навелись
– Итак. С чего ВЫ хотите начать?
Профессор заговорил уверенно:
– Чипирование с помощью внутримозгового импланта абсолютно безопасно. Мы достаточно далеко продвинулись…
– Простите, Профессор, – остановил его Максим, – вы, наверное, хотели сказать: «НЕбезопасно».
– Не имею проблем с выражением собственных мыслей.
– Но мы ведь собирались говорить совсем о другом. О том, что чипирование хуже лоботомии… – напомнил журналист.
– Я просто сделал вид, что согласен с бредом, который вы несёте у себя на портале, чтобы вы сподобились меня выслушать, – заявил Профессор.
Максим взглянул на Андрея. Адвокат положил ногу на ногу.
– Дослушайте до конца, молодой человек, и вы поймёте, что приехали не зря, – строго произнёс Профессор.
– Просто послушай, – поддакнул адвокат.
Максим развёл руками.
– Хорошо. Я послушаю.
– Чипирование с помощью внутримозгового импланта абсолютно безопасно. Мы достаточно далеко продвинулись в изысканиях и разработали продукт, готовый для внедрения среди самых широких масс народонаселения планеты, – Профессор произнёс это таким торжественным тоном, как будто возвестил о скором пришествии мессии.
– Кто это «мы»? – угрюмо спросил Максим.
– Исследовательский отдел корпорации Another U.
– Какого чёрта?.. – начал было Одинцов, но Велипесов его не слушал.
– Представьте себе гипотетического работягу, у которого одиннадцать часов в день уходит на работу вместе с дорогой и остаётся часов шесть на себя и часов семь сна. Скучновато звучит, не правда ли? А теперь представьте, что каждый час из этих семи превращается для него в день блаженства в раю, восприятие которого невозможно отличить от реальности. Что в этом плохого? Кто откажется?
Максим подождал немного и сухо поинтересовался:
– Это всё? Какие-то доказательства будут?
– А какие могут быть доказательства? Во-первых, вашего образования не хватит, чтобы понять даже базовые выкладки. А во-вторых, в лабораторию вас провести или документы показать я не могу – все работы, конечно же, засекречены. Просто поверьте.
Максим окончательно убедился, что зря теряет время. Только из вежливости подавил в себе порыв немедленно встать и выйти.
– Без доказательств. Просто поверить… Мы что, в церкви?!
Старик вздохнул так, как будто невероятно устал объяснять очевидные вещи невеждам.
– Я могу привести сейчас как аргументы «за», так и аргументы
– Вы совершенно напрасно недооцениваете мой уровень. Готовясь к каждому выступлению, я штудирую научные труды, проверяю первоисточники…
– Прекрасно. Значит, вы тем более должны понимать, что ничего не смыслите в предмете.
Максим растерялся, но вида не подал. Вслух произнёс:
– Ну конечно, у меня нет узкоспециальных познаний… Но я изучал биологию и медицину…
– Никаких «но» и «всё-таки»! Вы либо разбираетесь в предмете досконально, либо настоящий специалист сможет при желании ввести вас в заблуждение. Вы это понимаете?
Максим пожал плечами.
– В таком случае прекратите вставлять палки в колёса прогрессу! – потребовал Профессор и продолжил так, будто читал лекцию. – Когда Пифагор заявил, что Земля – шар, нашлись умники, которые потешались над тем, что он не понимает очевидного: с поверхности шара все люди попадали бы вниз. А когда Лэнгли собрался построить первый летательный аппарат на паровой тяге, маститые коллеги из академии наук с пеной у рта и формулами наперевес кинулись доказывать, что полёт на устройстве тяжелее воздуха в принципе невозможен…
Велипесов чесал как по писаному, видно было, что подготовился. Максим решил его обломать. Он много раз брал интервью и понимал, как это важно – не отдавать инициативу интервьюируемому.
– Послушайте, я вам могу ещё фактов подкинуть – сам подборку на эту тему делал… Я же не отрицаю возможность использования внутримозговых имплантов в принципе, я говорю о том, что это невозможно на данном этапе развития цивилизации…
– Да что вы знаете о цивилизации и её развитии?! – с досадой воскликнул Профессор.
Максим решил не обращать внимание на этот выпад и продолжил:
– …потребуется ещё минимум лет сто, чтобы…
– Да поймите же вы! Мы столетьями не разбрасываемся. Технология уже есть, и надо быть законченным ретроградом, чтобы препятствовать её применению здесь и сейчас!
– Допустим. Но нельзя использовать её как портал для бегства в иной мир. Это преступление. Людям не нужно…
– Да откуда вам знать, что нужно людям?! Кто дал вам право решать за них? – снова перебил его Профессор.
– А вам? —парировал журналист.
– А мы как раз за людей не решаем, мы даём им выбор!
– Это как предложить ребёнку выбор между приготовлением уроков и конфеткой! Только в данном случае – конфеткой отравленной…
– Я не собираюсь устраивать тут диспут! – вдруг завизжал старик. – Спорить с вами всё равно что с питекантропом… Не будем терять время. Выключите камеры!
Максим повиновался, скрепя сердце. Он решил досмотреть представление.
Альберт Семёнович резко встал и отошёл в темноту к стене, наклонился и что-то поднял с пола. Когда он вернулся и сел, у него на коленях оказался чемоданчик.