Приключения доктора Дулитля
Шрифт:
Гёб-Гёб испугался и спрятался за бочку. Ему казалось, что эти ужасные глаза заглядывают к нему в самое нутро, словно ищут, что он украл себе на завтрак.
Доктор сказал орлам:
— Пропал один человек — рыжий рыбак с татуированным якорем на руке. Не будете ли вы так добры найти нам его. Этот мальчик — его племянник.
Орлы не любят много разговаривать. Все хором они ответили хриплыми голосами:
— Будьте уверены, что мы все сделаем для Джона Дулитля.
Они улетели, а Гёб-Гёб вылез из-за бочки, чтобы посмотреть, как они летят. Они поднимались все выше
— Ай-ай-ай! — сказал Гёб-Гёб, чуть слышно. — Какая высота! И как они не спалят своих перьев — так близко к солнцу?
Долго их не было. А когда они вернулись, уже совсем стемнело.
Орлы сказали Доктору:
— Мы искали во всех морях, во всех странах, на всех островах, во всех городах и деревнях в этом полушарии, но напрасно. На главной улице города Гибралтара мы видели три рыжих волоса в тачке, перед дверью булочной. Но это были не человеческие волосы — это были волоски от меховой шубы. Нигде, ни на земле, ни на воде, мы не нашли следов дяди этого мальчика. А если мы его не видели, значит и нельзя его увидеть… Уж для Джона Дулитля мы-то старались!
И шесть огромных птиц расправили свои большие крылья и полетели по своим домам в горах и скалах.
— Ну, — сказала Дэб-Дэб, когда они улетели, — что же нам теперь делать? Дядю мальчика нужно пойти, об этом не может быть двух мнений. Мальчик еще слишком мал, чтобы пробиваться самому в жизни. Дети же то, что утята — о них надо заботиться, пока они не вырастут… Жаль, нет Чи-Чи! Она бы его скоро нашла. Милая старушка Чи-Чи! Хотела бы я знать, что с ней!
— Если бы с нами был Полинезия, — сказала белая мышка, — он уж придумал бы, как его найти. Помните, как он вывел нас из тюрьмы — во второй раз? Вот уж умница!
— Я не очень высокого мнения об орлах, — сказал Джпп. — Они зазнаются. У них зоркие глаза и все такое; но когда вы попросите их найти человека, они этого но могут сделать, и у них еще хватает нахальства вернуться и сказать, что никто другой этого не сделает. Они много о себе воображают, все равно, как овчарка в Грязеводске. Я тоже не люблю этих старых сплетников — дельфинов. Они могли только сказать, что его нет в море, а нам вовсе не нужно знать, где его нет, мы хотим знать, где он есть.
— Не болтай так много, — сказал Гёб-Гёб, — болтать легко; но не так легко найти человека, когда всех посылают в погоню за ним. Может быть, рыбак поседел от беспокойства за мальчика, и потому орлы не могли его найти. Ты всего не знаешь. Ты умеешь только болтать и ничего не делаешь, чтоб помочь. Ты тоже, как и орлы, не можешь узнать, где дядя мальчика.
— Я то не могу? — сказал пес. — Что ты понимаешь, глупый кусок топленого сала! Я еще не начинал — то-то! Вот погоди, я тебе покажу!
Джип пошел к Доктору и сказал:
— Спросите, пожалуйста, у мальчика, нет ли у него в карманах какой-нибудь дядиной вещицы?
Доктор спросил. Мальчик показал ему золотое кольцо, которое носил
Джип понюхал кольцо и сказал:
— Это не годится. Спроси у него, нет ли у него, какой-нибудь другой дядиной вещи.
Тогда мальчик вынул из кармана большой красный носовой платок и сказал:
— Это дядин.
Как только мальчик вытащил его, Джип воскликнул:
— Нюхательный табак! Ах, чорт! Высший сорт! Разве вы не слышите? Его дядя нюхал табак! Спросите у него, Доктор!
Доктор опять спросил у мальчика, и мальчик ответил:
— Да, дядя нюхал табак.
— Ладно! — сказал Джип. — Вот мы почти и нашли его! Это будет так же легко сделать, как стащить молоко у котенка. Скажите мальчику, Что я найду его дядю в недельный срок. Пойдем наверх и посмотрим, откуда дует ветер.
— Сейчас темно, — сказал Доктор. — Ты не найдешь его в темноте.
— Мне не нужно света, чтобы найти человека, который нюхал табак, — сказал Джип, поднимаясь по лестнице. — Если бы у этого Человека был запах, как у веревки или как у горячей воды, это другое дело. Но нюхательный табак! Тяв! Тяв!
— Разве горячая вода имеет запах? — спросил Доктор.
— Конечно, — сказал Джип. — У горячей воды совсем другой запах, чем у холодной. Теплая вода или лед — вот это очень тонкий запах. Однажды я выследил человека за десять верст темной ночью по запаху горячей воды, с которой он побрился, — у него, бедняги, не было мыла. А теперь посмотрим, откуда ветер дует. Ветер много значит, когда нужно нюхать далеко. Он не должен быть чересчур сильным и уж, конечно, должен дуть, откуда следует. Мягкий, влажный, ровный ветерок — самый лучший… Ага! Ветер с Севера!
Джип пошел на нос корабля и стал нюхать воздух. Он качал головой и бормотал про себя:
— Деготь; испанский лук; керосин; мокрый плащ; лавровый лист; жженная резина; стирают кружевные занавески — нет, я ошибся — их вешают, чтобы просушить, лисицы — тысячи лисиц, лисьи детеныши и…
— В самом деле ты чуешь все эти запахи в одном ветре? — спросил Доктор.
— Конечно, — сказал Джип. — И это только несколько самых простых запахов — самых сильных. Всякая дворняжка с насморком, и та их услышит. Теперь подождите — я назову вам несколько особенных запахов, которые принес этот ветер — несколько топких запахов.
Джип зажмурил глаза, вытянул нос по ветру и сильно вдохнул воздух полуоткрытым ртом.
Долго он ничего не говорил и стоял, как вкопанный. Казалось, он не дышал.
Наконец, он заговорил так, как будто пел что-то печальное во сне.
— Кирпичи, — шептал он еле слышно, — старые красные кирпичи, развалившиеся от времени, в садовом заборе; приятное дыхание молодых коров, которые пришли напиться к горному ручью; железная крыша голубятни, — а, может быть, амбара, освещенная полуденным солнцем; черные замшевые перчатки лежат в ящике орехового комода; пыльная дорога с лошадиным корытом для водопоя под деревьями; мелкие грибы выглядывают из-под гнилых листьев; и-и-и…