Приключения дрянной девчонки

Асламова Дарья

Днем мы прогуливаемся по маленькому рынку неподалеку от нашего дома, где народ торгует всякой всячиной. Мы идем между рядов, заваленных кофточками бешеной расцветки, китайской обувью, которая разваливается через несколько дней, дешевой аппаратурой, фальшивыми французскими духами и косметикой сомнительного качества.

Но среди всей этой дребедени иногда попадаются благородные вещи, которые смотрятся среди топорной обуви и аляповатого шмотья как принцы крови, случайно оказавшиеся в толпе сброда. У Андрея тонкий нюх на подлинные вещи, на рынке он превращается в борзую, идущую по следу. Я всегда доверяюсь его безошибочному вкусу.

Иногда здесь начинаются разборки между мафиозными группировками со стрельбой и мордобоем. Как только раздаются

выстрелы, люди швыряют свой товар и сломя голову несутся к выходу с криками и плачем. Ловкие воришки пользуются моментом и тащат с прилавков все, что плохо лежит. При появлении неторопливого милиционера все успокаиваются и вновь возвращаются к вечным отношениям покупатель – продавец.

Домой мы приходим с сумками, набитыми вкусной снедью, с вином, свежими цветами, новыми туфельками или каким-нибудь оригинальным недорогим платьем.

Андрей щедр, как молодой влюбленный вор. Вчера у нас были гости, мы хорошенько выпили, и я томно проговорила, что душа просит песен, а пианино нет под рукой.

Андрей сказал: "Ждите" – и ушел из дома в неизвестном направлении. Спустя час я уже начала волноваться и пить шампанское как воду. Наконец раздался звонок в дверь, и я пошла открывать. У порога стояли дюжие мужики нетрезвого вида, кряхтя под тяжестью новенького блестящего пианино. Один из них крикнул хриплым голосом:

"Принимай, хозяйка, инструмент!" Они двинулись в комнату, матерясь и тяжело дыша, как большие рабочие мулы, сзади шел совершенно пьяный Андрей, сияя бессмысленной улыбкой. Пианино с грохотом поставили в угол комнаты, и оно отозвалось жалобным стоном струн. Андрей рассчитался с грузчиками, и они ушли, оставив меня удивляться этому чуду. Я приподняла крышку инструмента и робко тронула блестящие белые клавиши. Потом набралась смелости и сыграла простенький вальс, вспоминая забытую науку детства. После всех мытарств доставки пианино немного расстроилось, но звук оказался хорошего, певучего тембра. "Ну как, тебе нравится?" – спросила я, поворачиваясь к Андрею. Но мне никто не ответил. Он спал, приоткрыв рот и тихонько похрапывая. Я умилилась и нежно поцеловала его в лоб, крутой, как у упрямого козленка: "Спи, любовь моя. И пусть тебе приснится, как я играю на новом пианино". 1о сентября. Осень закутала город в серый плащ, и пришла холодная осенняя тоска по ярким теплым странам и чудесным путешествиям. Сегодня целый день лил дождь, и я лечилась от меланхолии шампанским, сидя в баре "Комсомольской правды". Там меня нашел Олег.

– Вот ты где! А я ищу тебя уже несколько дней. У меня есть для тебя сюрприз.

– Какой же? Не томи!

Он выдержал торжественную паузу, потом спросил:

– Хочешь поехать на корабле по Средиземному морю с заходом в Афины, Неаполь, Барселону, на острова Майорку, Мальту, Родос и в Стамбул? От редакции едут десять человек.

– Это риторический вопрос. Но ты, наверное, шутишь?

– Нет, я все устрою. Ты только согласись! Это будет мой подарок к твоему прошедшему дню рождения. Поездка через две недели.

У меня даже дух захватило, ведь я нигде дальше Болгарии не была.

– Но, кажется, этот вопрос решается на редколлегии. я кандидатура не пройдет.

– Не печалься. Это моя проблема. Я найду, что им сказать.

Олег не сводил с меня глаз, и в них было томительное ожидание чуда. По-видимому, яд, который я впрыснула ему в июне, еще действует. Я сидела, совершенно ошеломленная его напором и неожиданным предложением, и, когда ко мне Вернулся дар речи, только сказала безнадежно:

– Это невозможно. У меня даже нет загранпаспорта!

– Я успею его сделать. Тебе нужно только сфотографироВаться. Доверься мне.

– А на что ты рассчитываешь? – вдруг подозрительно спросила я. – Что я буду спать с тобой? Я поеду только при условии, что у нас будут разные каюты.

– Конечно, все будет так, как ты хочешь, – заверил он меня.

– Заграница кажется такой далекой и невозможной. Нет на свете чудес не бывает.

– Я сделаю для тебя невозможное, – сказал он уверенно.

Я вернулась домой в полном смятении чувств. Мираж сказочных островов, которые цветут и шумят где-то далеко, захватил мое воображение. Я бредила этой хрустальной мечтой и дрожала от страха, что она разобьется при соприкосновении с действительностью. Стоп! Но как я могу даже думать об этом? Ведь, если я поеду, мне придется обмануть сразу двух мужчин – и Андрея, и Олега. Впрочем, быть хорошей, порядочной женщиной – это прескучное занятие. 24 сентября. День прощания. Я преувеличенно нежна с Андреем, поскольку чувствую свою вину. Мы отправились сегодня вечером в кино на французский фильм "Студентка" и весь сеанс ласкались и ворковали, как влюбленные голуби, вызывая неодобрительный шепот соседей. Содержание картины я помню смутно. Андрей засунул руку мне в трусы и медленно поджаривал меня на огне оргазма. Я кусала губы, чтобы не застонать. Потом он дрожащим голосом сделал мне предложение, я ответила согласием, и мы исступленно целовались до конца фильма. Я вышла из кинотеатра на ватных ногах, опираясь на руку Андрея. Ночью мы легли в одну постель, и я уснула с повинной улыбкой на губах. Странно, что любовь находишь тогда, когда меньше всего ждешь ее. 26 сентября. Вчера вечером мы с Олегом прилетели в Одессу и, поселившись в гостинице, тут же отправились в ресторан, типичное портовое заведение, где люди всласть нажираются водкой и поют дурными голосами слезные песни. Я ужасно соскучилась по Андрею и сама удивилась своим эмоциям – вот уж не думала, что тоска с такой силой возьмет меня за горло в первый же день разлуки. Олег, страшно волнуясь, начал серьезный разговор:

– Я решил развестись с женой. Я поперхнулась шампанским.

– Ты это серьезно?

Он молча кивнул, и глаза его досказали остальное. _ Но, надеюсь, ты ей этого не сказал. Такие решения нельзя принимать наспех. Вы прожили вместе несколько лет, ты так легко хочешь порвать со своим прошлым.

– Я уже говорил с ней о разводе.

"О господи, – подумала я. – На что же он надеется?" – Но ведь не я являюсь причиной?

– Ты. Но не только. Я не люблю ее и не хочу лгать ей, – сказал Олег, пытая меня взглядом.

– Но я не давала тебе поводов думать, что у нас возможна совместная жизнь. Ты же знаешь, ко мне нельзя относиться серьезно, – пролепетала я, улыбкой смягчая свои слова. Но Олег игнорировал мои попытки свести все к шутке.

Ночью, когда я никак не могла уснуть и ворочалась на узкой кровати в своем номере, меня терзала одна мысль: "Что же Олег сказал на заседании редколлегии и почему меня, журналистку, выгнанную с работы за прогулы, отправили за счет редакции в шикарный круиз?" 27 сентября. Я плыву на большом-большом корабле, заполненном разношерстным людом, и почти счастлива. Все волнения отъезда остались позади. Томительное ожидание на морском вокзале, суматоха с моим заграничным паспортом, где неправильно проставили срок действия, неверие до последней минуты, что сказочная поездка состоится.

Каждая жилка трепещет во мне от полноты жизни, забортом переливается праздничное море, по вечерам в барах яблоку негде упасть, много вина, шума, дневной лени и вечерней возбужденности, трепет предвкушения приключений, новые знакомства. Единственное, что портит мне жизнь, – это Олег, следующий за мной как тень, и где бы я ни оказалась, я все время чувствую его требовательный, зовущий взгляд. К моей радости, в ресторане нас посадили отдельно, и я хотя бы на некоторое время избавлена от его опеки.

Сегодня в шесть вечера мы прибыли в греческий порт Пирей. Нас долго не выпускали на берег, и я от волнения не находила себе места. Я металась по палубе в своем любимом пестром летящем костюме, который в свое время так сразил бедного Олега, и не сводила глаз с незнакомого берега. Меня завораживало бурное кипение чужой жизни. Вожделенная заграница сулила чудеса. Моя радость оказалась заразительной, наслаждался моей неискушенностью, новизной моих ощущений и невинностью. Я превратилась в ребенка, который ждет неслыханного подарка.