Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник)
Шрифт:
Подойдя к дверям, я хотел было использовать прежнюю хитрость: приказал людям своим прижаться к стене и стал звать в отверстие двери. Я надеялся, что таким образом нам удастся войти без шума в дом, но по молчанию, которое царствовало в нем, несмотря на мой крик, я догадался, что добром нам в таверну не войти. Я велел двоим из наших людей, которые на всякий случай взяли с собой топоры, выломать дверь. Несмотря на замки и перекладину, она отлетела, и мы бросились под первый свод.
Вторая дверь тоже была заперта, мы выломали и ее. Она была не так крепка, как первая. Мы сразу же очутились в комнате,
Когда я вернулся, комната была уже освещена, у одного из матросов, канониров третьей бакбортной батареи, нашелся фитиль, и он зажег его, но времени терять было нельзя: фитиль мог гореть лишь несколько минут, я схватил его и бросился в следующую комнату, закричав: «За мной!»
Мы прошли эту вторую комнату и потом ту, где был приготовлен ужин, – на него наши люди бросили взор неизъяснимо выразительный, – наконец мы достигли дверей подвала: фитиль уже догорал. Дверь была заперта, но завалить ее, видно, не успели – протянув руку, я ощупал ключ. Так как я помнил дорогу, по которой с полчаса назад пробирался ощупью, то и пошел вперед, ощупывая каждую ступеньку ногой, держа руки перед собой и затаив дыхание. Идя с Джемми, я считал ступеньки: их было десять. Я снова пересчитал их и, ступив на последнюю, повернул вправо, но, сделав несколько шагов в подземелье, я услышал, как какой-то голос сказал мне в ухо: «Предатель!» В это самое время мне показалось, как будто камень, отделившись от свода, упал мне прямо на голову. Искры посыпались у меня из глаз, я вскрикнул и повалился без чувств.
Опомнившись, я уже лежал на своей койке и по движению корабля заметил, что мы снимаемся с якоря. Удар, полученный мною и нанесенный просто могучим кулаком моего приятеля, хозяина «Зеленого Эрина», не помешал успеху экспедиции: лейтенант Борк вошел в ризницу в то самое время, как жених, шаферы и гости были там, их всех забрали, как я помню, за исключением только одного Боба, который выскочил в окно. Впрочем, отсутствие его было восполнено: лейтенант, строгий наблюдатель дисциплины, не хотел уйти с неполным числом людей и, схватив одного из гостей, несмотря на его крики и сопротивление, привел вместе с другими пленными на корабль.
Бедняга, который таким неожиданным образом попал в морскую службу, был Уоллсмитский цирюльник по имени Дэвид.
Глава IX
Хотя, получив удар, я уже не принимал никакого участия в окончании экспедиции, однако ее успехом были обязаны мне. Зато, когда я открыл глаза, наш добрый капитан стоял у моей койки – он пришел проведать меня. Я чувствовал только некоторую тяжесть в голове и потому сказал, что через четверть часа буду на палубе и в тот же день надеюсь приступить к обязанностям, какие накладывает на меня моя должность.
Как только капитан ушел, я соскочил с койки и начал одеваться. От кулака Джемми у меня остался только один след: кровь в глазах. Если б у меня не
Мы явственно готовились к походу. Якорь подняли, и корабль начал поворачиваться правым бортом к ветру. Приняв эти предосторожности, капитан отдал управление фрегатом лейтенанту и пошел в свою каюту прочесть предписание, которое ему велено было вскрыть только тогда, когда корабль поднимет паруса.
Тут на корабле было несколько минут бездействия, и все мои товарищи, пользуясь этим, собрались вокруг меня, хвалили меня за нашу удачную экспедицию и расспрашивали, как это все было. Я принялся было рассказывать, как вдруг мы увидели лодку, которая шла от берега прямо к кораблю и делала нам разные сигналы. У одного из наших мичманов была зрительная труба, и он навел ее на лодку.
– Черт меня возьми, если это не Боб-Дельфин! – вскричал он.
– Вот чудак-то, – сказал один матрос. – Бежит, когда его ловят, и возвращается, когда о нем уже и не думают.
– Видно, он уже поссорился с женой, – сказал, смеясь, другой матрос.
– Однако же я бы не хотел теперь быть в его шкуре, – пробормотал третий.
– Смирно! – вскричал голос, которому все привыкли повиноваться. – По местам! Право руля! Бизань на восток! Разве вы не видите, что корабль пятится?
Приказание сразу же было исполнено, и корабль, перестав сдавать назад, остановился на несколько минут, потом пошел вперед.
В это время закричали:
– Лодка слева!
– Спросить, что ей надо! – сказал лейтенант, которого ничто не могло заставить отступить от принятого порядка.
– Эй, на лодке!.. Что тебе надо? – закричал матрос.
И, выслушав ответ, матрос продолжал, обращаясь к лейтенанту:
– Это Боб-Дельфин, ваше благородие: погулял на земле, теперь просится на корабль.
– Кинуть этому негодяю веревку и свести его в тюремную яму, – сказал лейтенант, даже не посмотрев в ту сторону.
Приказание было в точности исполнено, и через минуту над обшивкой борта явилась голова Боба, который, оправдывая свое прозвище, данное товарищами, пыхтел изо всей мочи.
– Ну-ну, лезь, что ли, старый кит! – сказал я, подходя к нему. – Лучше поздно, чем никогда. Просидишь с неделю в тюрьме на хлебе и на воде – и дело с концом.
– Да, ваше благородие, поделом мне, и если только это, так еще куда ни шло. Но мне бы хотелось прежде поговорить с лейтенантом.
– Сведите его к лейтенанту, – сказал я двум матросам, которые уже схватили своего товарища.
Борк с рупором в руках прохаживался по шканцам и продолжал распоряжаться работами, когда виновный подошел к нему.
Лейтенант остановился и посмотрел на него строгим взглядом, который, как матросы знали, выражал непреклонную волю.
– Что тебе надо? – спросил он.
– Ваше благородие, я знаю, что виноват, и за себя не прошу, – сказал Боб, повертывая в руках свой синий колпак.
– Умно! – отвечал Борк с улыбкой, которая показывала совсем не веселость.
– Зато уж, ваше благородие, я бы, может, и никогда бы не вернулся, да вспомнил, что здесь другой за меня расплачивается. Тут я смекнул: нет, мол, брат Боб, этак не годится, ты будешь мерзавец, если не вернешься на корабль. Я и вернулся, ваше благородие.