Приключения Джона Девиса

Дюма Александр

– Ну так явись! Марш сюда!

По этой команде в дверях возник рослый лакей в ливрее.

– Кто ж тебя определил ко мне? – удивился сэр Эдвард.

– Мистер Сандерс.

– А что ты умеешь делать?

– Брить, стричь, одевать, чистить оружие – одним словом, все, что нужно знать слуге моряка.

– Где же ты всему этому научился?

– Я служил у капитана Нельсона, ваше превосходительство!

– Так ты бывал на кораблях?

– Был три года на «Борее».

– Да где ж это Сандерс нашел тебя?

– Когда «Борея» расснастили, капитан

Нельсон уехал в Норфолк, а я возвратился в Ноттингем и женился.

– А где твоя жена?

– Она тоже нанята к вашему превосходительству. Она заведует прачечной и скотным двором.

– А кто отвечает за винный подвал?

– Пока никто, ваше превосходительство. Это место настолько ответственное, что мистер Сандерс не посмел никого назначить без вашего согласия.

– Да, Сандерс – человек бесценный! Слышишь, Том, при винном подвале еще никого нет!

– Однако он ведь не пустой? – произнес Том с некоторым беспокойством.

– Не угодно ли, сударь, взглянуть? – спросил камердинер.

– Прикажете, ваше превосходительство? – поинтересовался Том.

Сэр Эдвард кивнул, и Том отправился с камердинером.

Глава II

Опасения его оказались напрасны. Том был знатоком в этом деле, а потому сразу заметил, что тут распоряжался человек знающий. Бутылки были выстроены в зависимости от места производства и возраста вина, ярлыки на палочках, воткнутых в земляной пол погреба, показывали, где какое вино и какого года урожая, и, таким образом, служили знаменами этим отдельным корпусам, расположение которых делало большую честь стратегическим познаниям почтенного Сандерса. Заметив, что рядом с каждым отделением стоит бутылка в виде образца, Том захватил этих передовых часовых и явился с ними к командиру.

Мой отец сидел у окна в комнате, которую выбрал для себя и откуда открывался вид на озеро. Это великолепное зрелище пробудило в душе сэра Эдварда старые воспоминания и сожаления, но, услышав, что в комнату кто-то вошел, он, словно стыдясь, что его застали в раздумьях и со слезами на глазах, тряхнул головой и кашлянул – так он обыкновенно делал, когда хотел отогнать тяжелые думы и придать мыслям другое направление. Том тотчас понял, какие чувства волнуют его командира, но сэр Эдвард обратился к нему, приняв веселый вид:

– Ну что, Том, видно, кампания удалась! Ты взял пленных?

– Надо сказать, ваше превосходительство, что местность, которую я обозревал, прекрасно заселена и вам всю жизнь будет что пить во славу Англии.

Сэр Эдвард машинально протянул руку к Тому, равнодушно проглотил поданный им стакан бордо, которое не стыдно было бы подать даже королю Георгу, просвистел какую-то мелодию, потом вдруг встал, обошел всю комнату, поглядывая на украшавшие ее картины, и снова приблизился к окну.

– Впрочем, Том, я думаю, что здесь нам будет так хорошо, как только может быть хорошо на суше.

– Не знаю, как вы, ваше превосходительство, – сказал Том, пытаясь утешить командира, – а я через неделю, думаю, забуду

о нашей «Юноне».

– А «Юнона» была прекрасным фрегатом, Том, – продолжал сэр Эдвард со вздохом, – легким на ходу, послушным рулю, стойким в бою. Его построили на моих глазах… Но не будем больше говорить об этом. «Юнона» была моей любимой дочерью… Теперь она будто вышла замуж и покинула старика отца. Дай бог, чтобы муж хорошо с ней обходился; если бы с ней случилось какое-нибудь несчастье, я бы всю жизнь об этом жалел. Давай пройдемся, Том.

И старик, уже не скрывая чувств, взял своего компаньона под руку и начал спускаться по лестнице, ведущей в сад.

Это оказался один из тех прекрасных парков, в обустройстве которых англичанам нет равных. Там были и цветники, и тенистые аллеи, а местами попадались очаровательные домики.

У дверей одного из них сидел Сандерс. Сэр Эдвард пошел прямо к нему, управляющий тотчас поспешил навстречу.

– Очень рад, что вижу вас! – воскликнул сэр Эдвард. – Мне хотелось поблагодарить вас, вы, право, человек редкий!

– А я очень рад, ваше превосходительство, что вам вздумалось пойти в эту сторону, – сказал Сандерс, почтительно поклонившись. – Вот дом, где я живу уже сорок лет. Тут умер мой отец, здесь же родился я… Но, может быть, вашему превосходительству будет угодно как-то по-другому его использовать?

– Покажите мне ваш домик, – попросил сэр Эдвард.

Сандерс провел его и Тома в свой дом. Он состоял из небольшой кухни, столовой, спальни и кабинета, где в величайшем порядке были разложены все касающиеся имения бумаги. Везде царила удивительная чистота.

– Сколько вы получаете жалованья? – спросил сэр Эдвард.

– Сто гиней, ваше превосходительство, это жалованье назначил моему отцу ваш покойный отец. Мой отец умер, и хотя мне было тогда только двадцать пять лет, однако я получил и место его, и жалованье. Впрочем, если вам кажется, что это слишком много, то я готов получать и меньше.

– Напротив, – возразил сэр Эдвард, – я назначаю вам сумму втрое больше. И можете выбрать себе в доме любые комнаты.

– Покорнейше благодарю, ваше превосходительство, – ответил Сандерс, кланяясь. – Но позвольте доложить, что такая значительная прибавка мне не нужна. Я не трачу и половины того, что получаю, а я не женат: копить мне не для кого. Что касается комнат в доме… – прибавил он, замявшись. – Ваше превосходительство, я готов послушаться вас и переехать, если прикажете, но…

– Что? Говорите!

– Но я привык к этому дому, а он – ко мне. Я знаю, где лежит каждая вещь: мне стоит только протянуть руку, чтобы взять то, что нужно. Я провел здесь всю свою молодость, мебель стоит там же, где и прежде: вот у этого окна всегда сидела моя матушка в своем большом кресле, это ружье повесил над камином мой покойный отец, вот постель, на которой он отдал Богу душу. Я уверен, что дух его и теперь еще здесь витает. Извините, ваше превосходительство, но мне показалось бы святотатством изменить что-нибудь. Если вы прикажете, дело другое.