Приключения Елены Федоровны
Шрифт:
– Знаете что, Ольга Викторовна, – сказала она деликатно, – вы бы лучше обратили внимание на Алексея Виссарионовича. Я заметила, он давно посматривает на вас. А вчера вечером долго стоял около вашей калитки.
– Ах, это не то, не то! Это не чувство! Это не страсть! – Ольга Викторовна замахала руками и сунула в рот сигарету. – И что это за имя – Алексей! – она схватила со стола спички, закурила и запихнула коробок в карман.
– Ну, смотрите сами! – поджала губы Елена Фёдоровна. – И кстати, верните спички. Мне мусор надо жечь.
Рассерженная таким бессердечием и черствостью
– Вот вам, и вот – она извлекла из другого кармана второй коробок, прихваченный накануне. – Вот вам спички, мне не жалко!
– Ещё бы, ведь это мои спички, – ехидно сказала Елена Фёдоровна, но тут же смягчилась: И напрасно вы сер-
дитесь, я вам добра желаю!
– Спасибо, обойдусь без ваших пожеланий!
Ольга Викторовна забыла, что сама пришла к Елене Фёдоровне за сочувствием. Гордо подняв голову («прекрасная в своём падении» как писала она позже в одном из своих романов) она удалилась по узкой тропинке между зарослями «благоухающих цветов и кустарников» (бузины и Иван-чая).
Елена Фёдоровна покачала головой и пошла в сад жечь мусор.
Ах, как хорошо было у нее на участке! Погода в эти дни стояла настоящая июльская. С утра ни облачка, а к полудню набегали тучи, проливался дождик – и снова ясно. И настроение у Елены Федоровны было под стать погоде – солнечное.
Вот только почему-то из головы не выходил разговор с Клавдией Петровной. Что за зона отдыха, в самом деле? Ох, не нравилось ей это.
Глава 3 Драматические события
Мишка продолжал чинить старый сарай. Роман, вероятно, развивался своим чередом, потому что вид у Ольги был независимый и загадочный, и к Елене Федоровне она больше не наведывалась.
Но однажды, недели примерно через полторы, эта история завершилась совершенно роковым образом. И представьте себе, что именно Елена Федоровна оказалась единственным свидетелем всего случившегося! Неудивительно, что к ней – в надежде узнать подробности – одна за другой потянулись соседки. Но она сплетен не любила и о том, что видела, никому не рассказывала.
А дело было так: В понедельник на рассвете Елена Фёдоровна проснулась от громкого звука – это оказался звон разбитого стекла. Потом послышался шум и крики. Любопытная Елена Фёдоровна выглянула на улицу: шум раздавался со стороны участка Ольги Викторовны. Окно её дома, выходящее на улицу, было разбито. Из комнаты неслись голоса.
– Я чего? Я ничего! – бубнил мужской.
– Я тебе дам – ничего! – визгливо отвечал женский.
Пока Елена Фёдоровна искала что-нибудь накинуть на плечи, шум и крики достигли кульминации, а, когда она, наконец, вышла на крыльцо, перед ней развернулась картина полного торжества справедливости: По дорожке, гордо подняв голову, шла маленькая костлявая женщина, а за ней, ссутулившись, ковылял Мишка. В разбитом окне виднелось белое лицо Ольги Викторовны. Под глазом у нее расцветал фонарь.
Если вы думаете, что Елена Фёдоровна злорадствовала – вы ошибаетесь. В ее жизни бывали, как она сама выражалась, «разные моменты». Правда, это было давно, но она прекрасно помнила,
Одним словом, она понимала чувства несчастной Ольги Викторовны, жалела её и ничего никому рассказывать не собиралась. Поэтому, когда на следующий день у нее на участке появилась Клавдия Петровна с явным желанием посплетничать, Елена Фёдоровна проявила сдержанность.
– Что я вам скажу, – начала Клавдия Петровна. – Говорят, к Ольге ночью Мишкина жена приходила?
Елена Фёдоровна промолчала.
– Ну позор, ну позор! – продолжала Клавдия Петровна, с надеждой глядя на соседку, но та не реагировала.
– А вы-то сами, – не выдержала Клавдия Петровна, – вы-то ничего не видели? А? У ней, вон, окно разбито!
Может, слышали что-нибудь?
– Нет, я крепко сплю, – отвечала Елена Фёдоровна.
– Да. Я вот тоже, – с сожалением сказала Клавдия Петровна. – Да и Иван Самсоныч мой храпит так, что хоть бомба взорвется – ничего не услышу!
– Ну и славно! – Елена Фёдоровна встала. – Вы меня извините, но сейчас я должна принять душ.
– Душ принять. А у самой, вон, пол-участка не скошено, – ворчала Клавдия Петровна, не солона хлебавши закрывая за собой калитку.
Она была права: трава у крылечка и около сарая выросла чуть не по пояс. А за дом и вообще нельзя было пройти.
Одним словом, Елена Федоровна принялась за дело и целый день косила. А когда садилась отдохнуть, слышала глухие рыдания, доносившиеся из домика Ольги Викторовны. Сама она на улицу не показывалась. Зато вечером у ее калитки появился сам председатель правления славного кооператива Долгун. Елена Федоровна наблюдала, как он зашел в сад и в скором времени вышел. В руках у него был какой-то листок, который он перечитал, сложил и сунул в карман.
– Интересно, что ему там понадобилось? – подумала она. – И что это за бумага? Уж не то ли самое письмо, о котором говорила Клавдия Петровна?
Вечер Елена Федоровна провела в задумчивости, да и ночью почти не спала. Все это было в высшей степени подозрительно: то Долгуниха какие-то подписи собирает, то сам Долгун с бумагой по дворам ходит! И что же, скажите пожалуйста, теперь делать? Как узнать, что они затеяли? А вдруг, что-то ужасное?
Глава 4 Муж и жена – одна сатана
Наутро Елена Фёдоровна приняла решение. Во-первых, ей надоело слушать Ольгины рыдания. А во-вторых, надо было срочно кое в чем убедиться.
Итак, прихватив с собой термос с чаем, она без колебаний открыла калитку соседнего участка и постучалась в дом. Послышались всхлипы. Елена Фёдоровна постучала ещё раз и вошла в незапертую дверь.
Ольга Викторовна сидела за столом в старом халате. Она старательно прикрывала ладошкой синяк под глазом, и от этого вид у нее был такой несчастный и жалкий, что Елена Фёдоровна растерялась. Ей очень хотелось утешить бедную страдалицу, но совершенно не приходило на ум, как это сделать.