Приключения Элизабет. Книга 2
Шрифт:
– Но! Где же мой любимый дядюшка?! Просто горю от нетерпения увидеть его.
– Он в библиотеке. Занимается своим любимым делом, то есть читает сегодняшнюю газету. – По-прежнему загораживала тетя Габи своим сухим телом лестницу. – А…что это ты? – Не ожидала она от меня, что направлюсь к входной двери. – Никак уходишь уже? Вот вам и молодежь! Называется, проведала дядю?! Зашла, повертелась в прихожей, бросила пару вопросов о родственнике и, фьють, уже стремишься упорхнуть?! Как есть, ветреная пошла молодежь! Да и чего было ждать от дочери…
Тут я быстро
– Что это все значит? Никак в этот дом жить пожаловала?! Вот и вещички!.. Значит, правду люди говорили, что твой никчемный братик, этот аморальный хлыщ Генри, прожигатель жизни и любитель падших женщин, просадил все движимое и иное имущество?!
– Правда! – Сдула я прядь волос, упавшую на глаза. – Он негодяй, а мне теперь жить негде! Поэтому поселюсь здесь. А вы к дяде, надеюсь, только в гости зашли?..
В этот момент в незакрытую дверь впорхнул Питер, белый попугай. Облетел прихожею по периметру и уселся на мое плечо. А тетя Габи вся съежилась от взмахов его крыльев – напугалась от неожиданности. Правда, старушенцией она была все же не из робкого десятка, поэтому быстро пришла в себя.
– Так ты еще и птицу с собой притащила! А брат твой беспутный тоже сейчас на пороге объявится?
– Надеюсь, что нет. – Подхватила я вещички и устремилась к лестнице, благо, тетка Габи освободила проход.
– Правильно! Он же теперь в бегах! Говорят, так и не смог расплатиться с кредиторами, вот и скрывается.
– И все-то вы знаете! – Усмехнулась, отметив про себя, что про мое замужество-то новость и прошляпила! И я не собиралась ее просвещать, нисколько. Напротив, готова была напустить тумана, морочить голову и откровенно врать, только бы меня не отправили к мужу.
И вот я топала вверх по лестнице, а старушка, как могла, поспешала за мной. Ее скрипяще-шипящий голосок ничуть не выводил из себя. Подумаешь, снова затянула песнь про молодежь. Я от пиратов такое слыхала, что ее нападки воспринимались запросто и без последствий для моей нервной системы. И про брата могла говорить все, что угодно. Ничего нового она все равно про него мне сказать не могла. Я и так знала, что он из себя представлял. А вот маму она зря снова затронула!
– Так! Вы не ответили, дорогая тетушка, что делаете в нашем с дядей доме?! – Резко остановилась на последней ступени, отчего старушка чуть на меня не налетела. А потом я еще к ней развернулась, уперев руки в бока. Эту позу старушенция восприняла, как угрозу. И правильно делала, между прочим. – Если думаете здесь гостить и далее, то держите при себе замечания о моей мамочке. Я плохих слов о ней не потерплю…
– Людвиг! – Завопила тогда тетка и, надо же, просочилась у меня под рукой. – Людвиг! Тут к тебе твоя дерзкая племянница заявилась. Эта Элизабет! Этот старший отпрыск…Это напоминание… Она…она…
Ай, спасибо, тетя Габи! Что бы я без нее делала?! Я-то все голову ломала, как напомнить дяде о себе и внушить ему,
– Добрый день, дядюшка! – Как же я была ему рада, и это чувство было изображено у меня на лице.
– Здравствуй, здравствуй, племянница. Э…Элизабет?
– Я, дядюшка Людвиг!
И так, кажется, первый пункт моего плана на будущую жизнь можно благополучно вычеркнуть из списка. Он выполнен. Да! Вполне успешно.
– Рад тебя видеть, девочка. Вторая дверь по коридору справа. Та спальня тебя устроит?
– Вполне!
И я пошла занимать отвоеванный уголок под крышей этого дома. Или не стоило так себя настраивать? Какой такой малый уголок? Н-да! Надо было осмотреться вообще в общепринятом смысле и в частности, разузнать, насколько здесь стало много тети Габи. И ведь она не собиралась пока убираться от меня подальше. Никак нет. Тащилась сзади. Дошла до указанной дядей комнаты, и даже порог ее переступила вслед за мной.
– Что же здесь так неуютно-то? – Спросила я у самой себя или у домового, если он в этом доме имелся. Но за нас ответила неугомонная тетушка.
– Как видишь, тебя здесь не ждали. Не только эта, а вообще многие комнаты в доме закрыты, мебель зачехлена, часть прислуги распущена, оставлена кухарка и приходящая уборщица. Сегодня ее уже не будет, а явится завтра с утра. И вообще, мы с твоим дядей живем очень тихо и скромно.
– Мы?! – Вскинула я брови и театрально округлила глаза. – Вы и он… Пустой, можно сказать дом… Родство ваше условно, а…
– Не говори глупости, милая! Побойся Богов!
– Ну, не знаю, не знаю! – Я с удовольствием продолжала театр. – По мне так вы вполне свежи…очень даже… Ах! А ваши подруги?! Что скажут они?! Какой ужас!
– Не паясничай, душа моя. Я половину из них уже схоронила. И мне стало так одиноко…
– Но другая-то их половина…надеюсь, способна поддержать ваш боевой дух?..
– И Людвиг сейчас тоже сделался таким одиноким…
– Вот оно что!.. Здесь встретились два одиночества, значит! Но теперь-то дяде станет гораздо веселее, так как у него появилась я!
– Возмутительно! Немыслимо! Вопиюще! – Как бы закашлялась сначала тетка, а потом взбодрилась, поняв, что сейчас решалась уже наше совместное с ней пребывание в этом доме. – Ты молода и ветрена, как я успела заметить. А Людвиг, все же, мужчина. Такая, как ты, безответственная личность, может легко вскружить любому голову…
– Так уж и любому! И о ком все же речь, о моем кровном дяде?! Да как у вас язык-то повернулся!..
– Нет, ты жуть как похожа на свою мать!..
– Что?!!
–А то, что правила морали еще никто не отменял, милочка. Ладно, два старика доживают век под одной крышей… И не начинай мне тут разводить канитель про мою свежесть!..