Приключения Эмиля из Лённеберги. Художник Н. Кучеренко
Шрифт:
Так думал и Свинушок. Увидев, как Эмиль и мама зашагали по дороге, он увязался за ними. Но Эмиль крикнул ему: «Лежать!» – и Свинушок тут же лёг прямо посреди дороги и замер, хотя долго ещё глядел вслед Эмилю.
Уж поверь, в тот вечер зал общества трезвости был битком набит. Все жители Лённеберги хотели присутствовать при обращении Эмиля в трезвенника. Хор общества заблаговременно выстроился на сцене, и как только Эмиль показался в дверях, кто-то затянул, и все подхватили:
Отрок, взявший стаканс– Никакого стакана не было, – зло сказала мама, но, кроме Эмиля, её никто не услышал.
Когда с пением было покончено, поднялся какой-то человек в чёрном и долго что-то говорил Эмилю с очень серьёзным видом, а под конец спросил, готов ли он дать обет никогда в жизни не брать в рот спиртного.
– Это я могу, – сказал Эмиль.
Но в этот момент за дверью раздался негромкий визг, и в зал вбежал Свинушок. Он, оказывается, тихонько следовал за своим хозяином, а теперь, увидев Эмиля, который стоял у рампы, очень обрадовался и вприпрыжку бросился к нему. Тут в зале поднялось невесть что. Никогда ещё общество трезвости не посещала свинья, и членам общества это почему-то пришлось не по вкусу. Они, видно, считали, что свинье здесь делать нечего. Но Эмиль сказал:
– Свинушок тоже должен дать обет не брать в рот спиртного. Ведь он съел больше пьяных вишен, чем я.
Свинушок был явно возбуждён и носился по залу как угорелый, но Эмиль приказал ему: «Свинушок, сидеть!» – и, к великому изумлению всех присутствующих, поросёнок послушно сел по-собачьи. А надо сказать, что когда он так вот сидел, то выглядел очень мило и трогательно. Эмиль вынул из кармана горсть сухих вишен и дал Свинушку. Люди в зале глазам своим не поверили, когда увидели, как поросёнок поднял вверх правое копытце и поблагодарил за гостинец.
Все так заинтересовались Свинушком, что чуть не забыли про обет, который должен был дать Эмиль.
– Ну, так как же, дать мне вам обещание не пить вина? – напомнил Эмиль собравшимся про цель своего прихода. – Я готов.
И тогда Эмиль поклялся, повторяя слово в слово за председательствующим: «Я никогда не буду брать в рот крепких напитков и приму все необходимые меры, чтобы окружающие меня люди тоже были трезвенниками». Эта клятва означала, что за всю свою жизнь Эмиль не отведает ни капли вина и обязуется следить, чтобы другие тоже вина не пили.
– И ты, Свинушок, тоже поклялся, – сказал Эмиль.
А потом все люди в Лённеберге говорили, что никогда ещё не видали да и не слыхали, чтобы кто-нибудь давал клятву вместе со свиньёй.
– Но уж этот мальчишка с хутора Катхульт всегда что-нибудь да выкинет!
Когда Эмиль вернулся домой и вместе со Свинушком, который следовал за ним по пятам, пошёл на кухню, он застал там папу. Папа сидел у стола, и в свете керосиновой лампы Эмиль увидел у него на глазах слёзы. За всю свою жизнь Эмиль ни разу не видел, чтобы папа плакал. И это ему совсем не понравилось. Но то, что папа сказал, ему очень понравилось.
– Послушай, Эмиль, – начал он и, схватив сына за руки, внимательно посмотрел ему в глаза. – Раз ты поклялся всю
Эмиль так обрадовался, что подпрыгнул чуть не до потолка. Он тут же снова поклялся всю жизнь быть трезвенником. И надо сказать, эту клятву он сдержал. Такого трезвого председателя сельской управы, как Эмиль, никогда не было прежде в Лённеберге да и во всём Смоланде. Так что, может быть, совсем и не плохо, что как-то летним днём, когда он был ещё маленьким, он до отвала наелся пьяных вишен.
На следующее утро Эмиль проснулся поздно и услышал, что Альфред и Лина уже пьют на кухне кофе и разговаривают. Он тут же вскочил с постели – ему не терпелось рассказать Альфреду, что папа подарил ему Свинушка.
– Скотовладелец Эмиль Свенсон, – сказал Альфред и засмеялся.
Лина тоже хотела посмеяться над Эмилем, но ей ничего не пришло в голову, а долго думать было некогда: ей и Альфреду уже пора было отправляться вместе с папой Эмиля и Крёсе-Майей убирать рожь.
Одна мама Эмиля осталась дома с детьми. Впрочем, она была этому только рада, потому что в тот день должна была приехать фру Петрель за вишнёвкой, а мама предпочитала, чтобы папы при этом не было.
«Хорошо, что этих бутылок больше не будет в доме», – думала мама, возясь на кухне. Фру Петрель надо было ожидать с минуты на минуту. И в самом деле мама услышала шум подъезжающей коляски. Но она тут же услышала и другой, весьма странный шум, который доносился из погреба. Словно там кто-то бил стекло.
Она кинулась в погреб и увидела Эмиля. Он сидел с кочергой в руке и методично, одну за другой, разбивал бутылки с вишнёвкой. Стекло звенело, вишнёвка текла рекой.
– Боже мой! Что ты делаешь, Эмиль? – закричала мама.
Эмиль на мгновение перестал бить бутылки, и мама расслышала, как он сказал:
– Я выполняю свою клятву – борюсь за трезвость. Решил начать с фру Петрель.
Редкие дни из жизни Эмиля,
отмеченные не только мелкими шалостями, но и добрыми делами
Печальная история с вишнёвкой – одна из тех, о которых долго не могли забыть в Лённеберге. Все, за исключением мамы Эмиля, которой хотелось забыть о ней как можно скорее. В тот злополучный день, 10 августа, она ни слова не написала в синей тетради. Всё это было слишком ужасно, и даже бумаге она не решалась довериться. Но 11 августа она всё же сделала небольшую запись, и тот, кто её прочёл бы, не зная истории с вишнёвкой, не мог бы не содрогнуться от ужаса.