Приключения Гаррета. том.1
Шрифт:
25
Я просунул голову в дверь конюшни, но Питерса не увидел. Две лошади с усмешкой смотрели на меня, словно думали: «Ага, наш час пробил».
— Догадываюсь, чего вам не хватает, — сказал я им. — Четкого плана действий. Но мы с генералом заключили сделку: он заплатит мне лошадьми. И самых нахальных я отправлю на живодерню — пусть с вас там шкуру сдерут.
Не знаю, зачем я это сказал. Полная чушь, разумеется. Они не приняли мои слова всерьез. Интересно, почему при виде лошади я всегда
— Питерс, вы здесь?
Я начал волноваться: слишком многие уже погибли.
— Я здесь, — отозвался он из дальнего угла.
Там было темно, поэтому я старался передвигаться осторожно, хоть и не допускал, что Питерс замешан в злодеяниях.
— Проклятый Снэйк, наверное, все время тратил на возню с красками. Он месяцами не убирал здесь. Посмотри, что делается.
Я посмотрел. И сморщил нос. Питерс вилами бросал на стоявшую рядом тележку навоз и грязную солому.
— Я мало что в этом смыслю, но, по-моему, навоз на поля вывозят не в это время года.
— Отстань. Мне надо вывезти дерьмо и вычистить помещение. — Он пробормотал несколько крепких ругательств по адресу Снэйка и его предков. — А хлопот у меня и без того хватает. Почему бы тебе, Гаррет, пока свободен, не взяться за вилы и не помочь мне немного?
Я повиновался, но думаю, толку от меня было кот наплакал. Мне всегда везло, даже в армии: я не выполнял черной работы и не ухаживал за лошадьми.
— Кстати, зачем я пришел. Я нашел парня, который купил украденные вещи. Мой помощник приведет его сегодня днем.
Питерс перестал работать и пристально посмотрел на меня. Впрочем, особого впечатления мое сообщение на него не произвело.
— Значит, кое-что ты все же делаешь. А я уж начал думать, что ты и вовсе лентяй, только мозги Дженнифер пудришь.
— Ничего подобного. Не мой тип, — отпарировал я. Сержант заметил мой тон и сменил тему.
— Ты пришел просто сообщить мне новости?
— Нет, мне нужна ваша помощь. Мой помощник приведет еще и врача.
— Ты хочешь, чтобы я отвлекал старика, пока докторишка будет его осматривать?
— Я хочу, чтобы вы вышли на дорогу встретить их и объяснили доктору, что к чему, а то он, пожалуй, сбежит, не взглянув на старика. Хотя я не возлагаю на него больших надежд: без подробного осмотра трудно делать выводы.
Питерс неутомимо загружал навоз на тележку и ворчал что-то себе под нос.
— Когда они придут?
Я прикинул, сколько займет дорога туда-обратно. Проволочек Плоскомордый не допустит. Он ухватит их. за шиворот, в охапку — и сюда.
— Часа два еще есть. Хорошо бы, чтоб парня больше никто не видел. Пусть это будет сюрприз.
— Не отлынивай, — буркнул Питерс. Я взялся за вилы.
— Я все устрою, — сказал он. — Но сначала надо взглянуть на старика. Там вечно что-то случается.
— Для меня это очень важно.
— В самом деле?
— Может, расследование сдвинется наконец с мертвой точки
— Ты всегда был оптимистом.
— Вы не согласны?
— Нет. Ты имеешь дело не с заурядными преступниками. Эти себя не выдадут, не запаникуют. Будь осторожен.
— Я осторожен. Он опустил вилы.
— Продолжай работать. Пойду узнаю, как дела.
Я посмотрел ему вслед и усмехнулся. Уши Питерса торчали, как ручки у кувшина.
Я еще чуть-чуть побросал навоз и плюнул. Не в конюхи готовила мама-Гаррет своего любимого сына.
Я отошел шагов на десять, и тут в голову мне пришла одна мысль. Я вернулся назад, в логово Снэйка Брэдона, покрутился там минут пять, посветил лампой во все углы. Тело Снэйка исчезло. Куда они его дели? Свежей могилы на кладбище не было.
Черт! Забыл спросить Питерса о Тайлере и мертвеце. Мне недостает дотошности Покойника, я теряю бдительность, задумываюсь о посторонних вещах, копаюсь в собственных переживаниях и вообще недостаточно внимателен. При Покойнике я не позволял себе распускаться, он заставлял меня работать четко, точно по списку, номер за номером.
Ничего, я наверстаю упущенное. Пусть я не успел встретиться со Снэйком, это не значит, что он не сможет мне кой-чего порассказать. Спасибо Покойнику — он меня надоумил. Стоит сосредоточиться, и вещи заговорят, хочется им того или нет. Итак, за работу, Гаррет.
Тем же самым я занимался, когда мы нашли Снэйка, и ничего не обнаружил. Но на этот раз я заметил заляпанный краской стол, на который раньше не обращал внимания. Я вообще как-то упустил из виду эту сторону деятельности Снэйка.
Кухарка называла Снэйка гениальным художником, мне рассказывали, что он писал портрет колдуньи Чернявки-Невидимки. Теперь я видел перед собой наглядные доказательства того, что он не бросил рисовать и рисовал помногу.
Но это не вязалось с прочими сведениями о Брэдоне. Художники живут нахлебниками при господах с Холма. Не важно, насколько они талантливы, такой работой не прокормишься. Брэдона я не воспринимал как художника именно потому, что он ни перед кем не пресмыкался.
Но этот стол свидетельствовал о том, что работал Снэйк много. Где же плоды его трудов? На столе их не было.
Начав с рабочего стола — центра жизни Снэйка Брэдона, я тщательно обыскал помещение. Ничего интересного, кроме всяких валяющихся в беспорядке рисовальных принадлежностей, в комнате не оказалось. Я вспомнил, каким чумазым был Снэйк, когда мы расследовали убийство Хокеса. По-видимому, он тогда работал над новой картиной.
К логову Снэйка примыкала разделенная на две части комнатушка двенадцать на пятнадцать футов, раньше там хранилась конская упряжь. Я постоял там, размышляя: судя по всему, не я один вспоминал о Снэйке после его смерти. Эх, Гаррет, Гаррет, старый недотепа! Обскакали тебя.