Приключения Гаррета. том.2

Кук Глен Чарльз

И вообще, эти ребята все равно сейчас заняты другим.

Ему не понравилась моя идея. Синдж писала слишком медленно, и к тому же ей это тоже не нравилось. И это помешало бы выполнению поставленной ею перед собой задачи по уничтожению моих запасов пива.

— Жаль, что пикси не умеют писать.

«Ну вот еще!»

Маленький народец из-за погоды находился в полузамороженном состоянии. Даже Мелонди Кадар, несмотря на свою решимость поддержать Синдж в ее нелегком деле, была выставлена из моего дома по настоянию родственников.

67

К

тому времени, как я добрался до жилища Тентов, я вновь был на грани истощения. Снег сыпал по-прежнему — не сильный, но постоянный. Меня впустил малолетний кузен Тинни, чьего имени и не мог вспомнить. Он сделал вид, что рад меня видеть. Я сделал вид, что не знаю о том, что каждый представитель мужского пола из рода Тейтов, вкупе со всеми родственниками, питает твердое намерение когда-либо увидеть, как меня постигнет какое-нибудь ужасное несчастье. Или надеется, что Тинни наконец придет в чувство.

Парнишка принялся болтать. Он выглядел ужасающе молодым и безумно наивным. Я невольно погрузился в размышления о том, что если бы сейчас шла война, он бы уже участвовал в вечерних курсах боевой подготовки в ожидании, когда его призовут под знамена.

— У меня был плохой день, — сказал я Тинни. — По большей части. В нем не было тебя. А у тебя как дела?

Она попыталась изобразить самый что ни на есть мрачный взгляд при помощи своих припухших глаз. Я был у нее в черном списке за то, что вломился к ней в тот момент, когда она находилась не в самой своей восхитительнейшей форме.

— Не надо так. Ты пришла ко мне, когда я умирал. Теперь моя очередь.

— Я просто сильно простудилась. Это чувствовалось по голосу.

— Расскажи мне, что у вас происходит, — попросила она.

Когда я закончил, она сказала:

— Мы должны были с самого начала заподозрить, что с этими Терсайзами что-то неладно. У них должна была быть какая-то причина покупать дело, для продуктов которого нет сбыта.

— Легально они до сих пор занимаются хлебопечением и мукомольным делом. Ты знакома с ними?

Она пожала плечами.

— Они никогда мне особенно не нравились.

Здесь явно было что-то еще. Возможно, какая-нибудь история. Она взяла меня за руку.

— Не обращай на меня внимания. Я рада, что ты здесь. Ты, наверное, ужасно устал?

Я кивнул, но не стал распространяться на эту тему.

— Когда мне было пятнадцать лет, мой отец хотел, чтобы я вышла замуж за одного из младших Терсайзов. Для него это был просто деловой альянс, он не так уж сильно стремился к этому. Мне удалось его переубедить.

Я не мог себе представить, чтобы она не манипулировала мужчинами еще до того, как вышла из пеленок.

— Я знаю ответы на некоторые из вопросов, которые у тебя еще остались, — невнятно проговорила она.

— Отлично! Как насчет смысла жизни?

— Жизнь — дерьмо. А потом ты умираешь.

Спустя минуту она уже мирно похрапывала. Мне ничего не оставалось, как сидеть и держать ее за руку. А потом задремал и я сам.

В дверь заглянула племянница-подросток под предлогом доставки нам еды и питья. В семье Тинни тоже любят совать

нос в чужие дела — только здесь этих дел значительно больше. Перед нами было пятнадцатилетнее издание профессиональной рыжеволоски. Совершенно сногсшибательное. И осознающее это. И полное до ушей всем тем самодовольством, какого я мог бы ожидать от Тинни в этом возрасте. Мы, старичье, ее разочаровали: настоящие реликты, просто держатся за руки! Еще и храпят. И не делают ничего такого, от чего стоило бы покраснеть.

Тинни действительно заворачивает такие рулады, что стены трясутся — хотя, естественно, никогда не признает за собой ничего настолько неподобающего для леди.

Я мягко растолкал девушку. Мы поели. Я сказал:

— Ты, помнится, собиралась выдать мне ответы на все мои вопросы. После чего мне останется только основать культ святой Тинни Восхитительной.

— Кайра, выйди из комнаты. Пожалуйста, — сказала она.

«Пожалуйста» было добавлено после паузы в тоне приказа. Выпятив губы — гарантия, что она собирается встать тут же под дверью, чтобы подслушивать, — рыжеволоска-подмастерье удалилась.

— Не будь таким цыпленком, Гаррет. Возьми меня снова за руки.

— Но тогда ты начнешь лягаться.

— Я могу! — она улыбнулась, но не очень убедительно. Пора становиться немного менее собой.

— Прости.

— Ты ничего не можешь с этим поделать — твой рот берет над тобой верх, когда ты нервничаешь.

— Я не нервничаю.

— Нервничаешь, и еще как! Ты до смерти перепугался того, что я наконец-то собралась с духом решить, чего я хочу от нас с тобой.

Тонко подмечено. Я постоянно боюсь, что это наконец-то произойдет — а я отвечу тем, что засуну обе ноги на ярд в собственную глотку. Но я также боялся и того, что мы никогда не доберемся до этого вопроса.

— Есть немного, — признался я. — Потому что может статься, что в один прекрасный день у тебя случится приступ здравого смысла и ты меня прогонишь.

— Может быть, так было бы лучше всего. Половину времени я только и делаю, что утихомириваю тебя. Но я испорченная. Я с детства привыкла во всем себе потакать. И я не могу представить себе своей дальнейшей жизни без тебя в ней.

Ба! Похоже, разговор пошел серьезный.

— Понимаю. Я тоже не могу.

— Но это не то, о чем я хотела с тобой поговорить. Просто само собой подвернулось на язык.

Еще бы! У этой женщины нет никакого самоконтроля.

— Я хотела поговорить с тобой о Пенни.

— Вот как? — пискнул я. Она: увидела охватившее меня облегчение, и даже умудрилась выдать убедительный хмурый взгляд. Эффект от которого был тут же потерян, поскольку ей пришлось высморкаться.

— Ну хорошо. И что насчет Пенни?

— Она на самом деле не жрица.

— Да что ты! Сюрпризам нет конца.

— Кончай зубоскалить, умник. Она не жрица, поскольку так и не была посвящена. Она была тогда слишком; молода — и до сих пор еще слишком молода. Ей всего тринадцать лет, хотя ты никогда в это не поверил бы, если бы увидел ее раздетой. А я, черт возьми, надеюсь, что этого не случится даже после того, как ей исполнится четырнадцать!