Приключения Гомера Прайса
Шрифт:
– Ничего, продадим и эти, - сказал Гомер.
– Но все-таки лучше я позвоню дядюшке Одиссею.
Гомер попросил парикмахерскую и, пока ждал ответа, насчитал еще ровно тридцать семь пончиков, скатившихся по желобу в ящик.
Наконец на другом конце провода подняли трубку, и Гомер услышал голос:
– Алло! Марикпахерская... то есть я хотел сказать - парикмахерская...
– Здравствуйте, шериф, - сказал Гомер, - Это Гомер Прайс. Я хочу поговорить с дядюшкой Одиссеем. Можно?
– А он как раз
– Ага, - сказал Гомер.
– Я нажал в автомате кнопку "Стоп", а он продолжает делать колечки из теста, и они падают одно за другим на противень с горячим маслом, и продолжают подрумяниваться с одной стороны, и после переворачиваться на другую, а потом их выталкивает в желоб, и они скатываются по нему в ящик. И никак ее не остановишь!
– О'кей, - сказал шериф.
– Не тради клубку... то есть не клади трубку, я сейчас ему все скажу...
Гомер посмотрел через плечо и сосчитал еще ровно двадцать два новых пончика, скатившихся по желобу, пока не услышал снова голос шерифа, который говорил:
– Алло, ты слушаешь? Он сказал, что сейчас придет. Только закончит этот кон.
– Хорошо, - сказал Гомер.
– Спасибо, шериф. До свидания. Уже весь подоконник был заставлен пончиками, и теперь Гомер и Габби носились по кафе и раскладывали новую продукцию по тарелкам и подносам, а когда и там не хватило места, начали загружать прилавок.
– Да, что-то очень много, - сказал Гомер.
– Никогда такого не было.
– Еще бы, - ответил Габби.
– Я насчитал семьсот семьдесят семь пончиков и бросил. А это было уже минут пять назад.
Снаружи, перед витриной кафе, начали собираться люди, и кто-то сказал, что пончиков тут, наверно, в пять раз больше, чем населения в городе Сентерберге, и что интересно, как собирается этот хитрец Одиссей все их продать и кому.
Правда, время от времени кто-нибудь входил в кафе и покупал два-три пончика, чтобы съесть их тут же, и штук десять - двадцать, чтобы взять домой, но пока он это делал, машина выдавала еще раз в тридцать больше.
К тому моменту, когда дядюшка Одиссей и шериф, с трудом протолкавшись через толпу, вошли наконец в кафе, это было уже не кафе, а склад пончиков! Пончиковое царство! Они лежали повсюду: на подоконнике, на тарелках и подносах, на полках, на прилавке... И не в один ряд, а в десять, пятнадцать, двадцать рядов и этажей!
А новые пончики все продолжали скатываться по желобу в ящик с завидной равномерностью часового механизма.
– Ой, дядюшка Одиссей!
– закричал Гомер.
– Ой, шериф! У нас тут не все в порядке!
– Я это вижу, чтоб меня поколотили!
– сказал дядюшка Одиссей.
– Это может на самом деле случиться, - сказал шериф, - когда твоя Агнесса вернется домой... Впрочем, очень неплохие пончики, а? Только вот что ты с ними будешь
Дядюшка Одиссей застонал.
– О боже!
– проговорил он.
– Что скажет Агнесса? Мы ведь их ни в жизнь не продадим!..
И тут мистер Габби, который с прихода дядюшки Одиссея не сказал еще ни слова, перестал укладывать пончики и произнес:
– Знаете, что вам нужно? Вам нужна хорошая реклама. Человек, умеющий делать рекламу. Поняли меня? У вас есть пончики, а значит, вам необходим рынок сбыта.
Так? Чтобы спрос сравнялся с предложением. В этом все дело.
– Правильно!
– закричал Гомер, хотя половины не понял.
– Мистер Габби прав.
Нужен этот... рынок сбыта. Знаете, кто такой мистер Габби? Он мистер Сандвич, рекламный человек! Он может ходить по всему городу и созывать покупателей.
Только надо повесить на него два плаката - спереди и сзади... Чтобы все видели.
– Считайте, что вы уже на работе, мистер Габби, - сказал дядюшка Одиссей.
И тут же они быстро написали на картоне два объявления о продаже пончиков и засунули между ними мистера Габби, после чего тот сразу сделался мистером Сандвичем. А еще одно объявление было вывешено в витрине кафе. Огромные буквы гласили:
РАСПРОДАЖА ПОНЧИКОВ!
А тем временем нутро автомата продолжало выделывать колечки из теста, и они падали одно за другим на противень с горячим маслом; там они подрумянивались с одной стороны, потом переворачивались на другую, и готовые хрустящие пончики с завидной равномерностью часового механизма продолжали скатываться по желобу в ящик пончикоприемника.
– Вся моя надежда на этого мистера Сандвича, - сказал дядюшка Одиссей, горестно покачивая головой.
– Иначе бедная Агнесса упадет в обморок... или не знаю что будет.
Шериф отправился на улицу поддерживать порядок - такая там собралась уже толпа, и все толкались, чтобы лучше увидеть, как новые и новые пончики выскакивают из автомата и как их укладывают штабелями на столах и стульях, на прилавке и подоконнике.
Шум стоял страшный, потому что каждый из собравшихся высказывал свое предположение насчет количества пончиков и все называли разные цифры. А иногда кто-нибудь покупал один-два пончика.
Но вот вернулся мистер Габби и сказал:
– Плохо дело, хозяин. От моего хождения по городу и возле кинотеатра толку мало.
Сеанс уже давно кончился, а на улицах пусто. Все жители, наверно, собрались здесь, около кафе, и глазеют на ваши пончики.
– Боже!
– воскликнул дядюшка Одиссей.
– Помогите мне избавиться от этого кошмара, пока не вернулась Агнесса! А шериф, который только что вошел с улицы, сказал:
– Пожалуй, придется конять налонну... то есть я хотел сказать - нанять колонну... Колонну грузовиков, чтобы вывезти все отсюда.