Приключения графини
Шрифт:
Стоило капитану Казимову крикнуть караульного за дверью, как купец заговорил.
— Да, сдавал, и готов понести положенное наказание! Только не отправляйте меня в пыточную! Я всё скажу! — затараторил купец, складывая руки в молельном жесте.
Он сдал дом на неделю. Утром пять дней назад к нему в трактире подбежал мальчишка из голытьбы и сказал, что один господин интересуется, сдает ли Андроськин дом. Получив положительный ответ, мальчишка подбежал к сутолому мужчине, сидящему за столом у входа. После чего, этот мужчина подсел к купцу. Единственное, чем купец поинтересовался, зачем господину целый дом. Ведь
На вид съемщику было пятьдесят с хвостиком. Седые коротко стриженные волосы, стальной взгляд, благородные манеры. Одет в дорожный плащ с капюшоном. На безымянном пальце красовалась серебряная печатка с рогатой мордой, то ли быка, то ли еще какого зверя.
Больше купец ничего полезного вспомнить не смог. Перепоручив купца заботам экспедиторов Канцелярии, капитан Казимов отправился в Карплезир.
Было уже за полночь, когда капитан вошел в Престольный дворец. Император ждал командира Собственного Конвоя с докладом. После срыва операции капитан Казимов передал со своим человеком краткое донесение императору. Но тот хотел видеть своего командующего лично, чтобы обсудить подробности.
Перед ним стоял большой соблазн зайти к графине Ячминской. Она должна знать о подобных ритуалах.
Выпускали кровь мужику так, чтобы она брызгала фонтаном. Как предположил экспедитор Бурштейн, маг купался в крови убитого или вобрал в себя силу мужика во время смерти.
Хотя какая к лешему сила у обычного слуги? Гвардейцы, опросив жителей старо-купеческого района, быстро разыскали дом, в котором работал убитый. Обычный слуга, из вольнонаемных. Да и маги, народ хоть и странный, но купаться в крови — это уже перебор. Попахивает психопатией.
Только графиня Ячминская могла пролить свет на демонов ритуал. Нет, безусловно, можно было обратиться к литературе, хранившейся в библиотеке дворца. Только это непозволительная трата времени и сил.
В любом случае уже поздно, графиня спит. К тому же, караульные на воротах отправили императору записку с голубем. Николай страдает некоторым нетерпением. И требует от доверенных лиц постоянно держать его в курсе происходящего. Вплоть до того, когда капитан Казимов пересек границу внутренних ворот. Вряд ли долгая задержка подчиненного поднимет Николаю настроение. Особенно, если он узнает, почему капитан Казимов задержался.
Изложив все, что видел и слышал, а также свою версию событий императору, капитан Казимов услышал нечто неожиданное.
— Знаю, что ты доверяешь графине Ячминской. Но я предпочел бы оставить информацию об артефакте не озвученной, — сказал император и с ожиданием всмотрелся в капитана Казимова.
Некогда их связывала крепкая дружба. Когда Николай взошел на престол, отношения стали постепенно ухудшаться. У Николая теперь была власть, и она, как бы Николай не утверждал, что он остался всё тем же, лишь повзрослел, меняла его. Дарен стал его подчиненным. Но подчиняться и оставаться друзьями, это из разряда малоправдоподобного. Стычка из-за жены генерала Яхонтова еще больше увеличила пропасть между ними. Хотя Николай лично улаживал конфликт с генералом, Дарен предпочел потерять звание и должность
— Она единственный маг, который на твоей стороне, — ответил Дарен, встречая взгляд императора.
— Но ты не можешь поручиться, что она, попади к ней в руки артефакт, отдаст его?
— Могу, — ответил Дарен, соврав даже не моргнув.
— Да, брось!
Дарен молчал. Спорить с Николаем было бессмысленно, когда он вбил себе что-то в голову.
— Я лишь хочу, чтобы у нас было хоть какое-то преимущество. Например, информация об артефакте, — не без раздражения сказал император, прерывая затянувшееся молчание.
— Сомнительное преимущество.
— Не спорь хоть в этом со мной, — сказал император с усталостью.
Дарен встал из удобного глубокого кресла, сидя в котором у него начинали слипаться глаза. Кабинет императора освещал один канделябр. Из приоткрытого окна тянуло свежим ночным воздухом.
— Хорошо. Про артефакт она не узнает.
Сославшись на дикую усталость, Дарен покинул кабинет императора. Ему действительно надо было поспать и отдохнуть. Утром он придумает как узнать у Верны нужную ему информацию, избегая упоминания об артефакте. Потому как, что бы Николай ни планировал, и как бы ни хотел мифических преимуществ, без знаний магических им в этой войне не выиграть.
Глава 23. Чаепитие и сплетни
Я так и заснула — в одежде. Хотя приучена с детства раздеваться, перед тем как лечь спать. Телу так легче восстановить силы. Кожа дышит свободней, и нет скрипучего чувства разбитости и затекших членов на утро.
Периодически я выныривала из глубокой трясины сна, как слепая птица, чувствуя рассвет.
Когда я окончательно проснулась, рядом никого не было. Хотя запах и тепло еще чувствовались.
Вместо того, чтобы уйти, Дарен остался со мной. Мне было все равно почему. Было просто хорошо от мысли, что я ему не безразлична.
За ночь мана частично заполнила опустошенные энергетические каналы. Чувствовала я себя гораздо лучше, но общая разбитость оставалась, как напоминание, что не стоит прибегать к заклятиям высшего порядка. Такие заклятия — поле деятельности архимагов. Но никак не полумагистров, как я. Ведь я так и не успела освоить ступень магистра. Отец умер, а Моир не любил планомерное каждодневное обучение. Да, он мог помочь освоить то или иное заклятие или ткнуть носом в ошибку, но не более.
От завтрака я решила отказаться. Появляться в таком виде на публике не хотелось. Зачем давать лишний повод для пересудов?
Чтобы ускорить процесс накопления маны, я села медитировать.
В полдень в мои покои постучался ефрейтор с сообщением, что ювелир привез мне заказ. Самого мастера Кудашева оставили за внешним оградительным кругом. Чтобы получить заказ, я села в креолку и вместе с ефрейтором Окуневым, отправилась к внешним воротам.
Дорогой ефрейтор развлекал меня смешными историями из жизни и анекдотами. Ему было двадцать, и больше он походил на трубадура, чем на солдата. Наивность, добродушие и открытость так и лились из него. Родители ему дали имя Юлий. Друзья называли просто Юла. Я дала себе зарок запомнить этого гвардейца.