Приключения Григория Половинки
Шрифт:
– Спасибо, сынок, - погладила его бабка по мокрому челке. Потом перевела взгляд на Чайника и молча вздохнула. Но тот ни взгляда не заметил, ни вздоха не услышал. Даже не обернулся.
Григорий Половинка смотрел на Сэму влюбленными, сияющими глазами. И Котька подумал: «Как ему, наверное, хотелось быть на этом концерте! Чувствовать гордость за своего, такого необычного одаренного дяди, да и просто посмотреть на его фокусы. Ну и что, что это родной дядя, он живет отдельно от него и не каждый день видит, как тот
Эта мысль взволновала Котька.
И вдруг он понял, что мужество, храбрость, отвага, о которых так много он думал, - это, конечно, прекрасные качества, качества, без которых настоящего человека быть не может. Но все же ... это не самое главное. Волк тоже храбрый. А орел отважный. А мангуст (тот, что, помнишь, борется со змеей) - мужественный ... Самое главное все же в человеке - это человечность. То, что отличает ее от всех других живых существ на Земле. А человечность - это очень большое, емкое понятие. Это и доброта, и чуткость, и благородство, и самопожертвование ... и, главное, понимание ... Понимание, что ты человек и должен всегда поступать, как человек (хотя тебе порой это нелегко, неприятно и не хочется).
И вот сидят Чайник и Петякантроп. Рты от восхищения рты, глаза горят любопытством ... Обо всем на свете забыли. Обо всем, кроме собственного наслаждения и радости ... И хоть сказали бабке и Сэму, что уже все поняли, но в действительности поняли еще далеко не всем. И правду говорила баба - очень и очень им еще надо готовиться к запуску на Землю, чтобы стать настоящими людьми, достойными этого слова жителями планеты.
И не только им надо готовиться, может, и ему, Котьци, тоже ...
А вот этот маленький, щуплый Григорий Половинка, в очках и с мокрым оттопыренным челкой, Грицько Половинка, который так забавно смеется, прикрыв рот ладонью, все понимает. И ему не надо готовиться. Он на Земле. Вот! ..
ГЛАВА XVII
Последний, заключительный, действие которого происходит уже в Киеве, в школе, первого сентября.
Лето ...
Кажется, всегда такое длинное-длинное, целых три месяца.
А пройдет, обернешься назад - как один солнечный день. Мельк - и нет! Только сладко щемят воспоминания о живом тепло не одетой асфальтом земли под босыми ногами, о терпковатый вкус каких лесных ягод, сорванных губами прямо с куста, о мгновенном синеглазый взгляд незнакомого девочки на борту скорой «Ракеты» ...
... У них в классе уже выработалась традиция - первого сентября приходить на полчаса раньше, чтобы успеть к торжественной линейке, до первого звонка, поделиться впечатлениями.
Когда Котька прибежал (он немного запоздал, потому что мама не смогла вовремя погладить
В центре, как всегда, стоял Игорь Дмитруха.
Спасокукоцкий и Кукуевицький, захлебываясь и перебивая друг друга, рассказывали о своих приключениях в пионерском лагере "Пуща-Водица».
И как они не захлебывались, приключений хватило ненадолго. Рассказав, как они бросались перед сном подушками, как однажды выпили за обедом весь девичий компот и как героически выкрутили в туалете лампочку, Спасокукоцкий и Кукуевицький замолчали.
Слово взял Валера Галушкинский. Он рассказал, как с родителями ездил на машине (в валерин родителей был «Москвич») на Закарпатье. Поездка была очень интересная, но, кроме того, что все время то «садились» скаты, то отказывал мотор, Валера почему-то ничего вспомнить не смог.
Витасик Дьяченко был на Киевском море. Купался и загорал.
Галочка Билан и Светочка Черненко тоже были на Киевском море, тоже, купались и загорали.
Ляля Иванова была в санатории.
Леня Монькин и Ярик Божко тоже были в санатории.
Макаронины не была нигде. Они получали квартиру в новом доме и делали ремонт.
Между прочим, Игорь Дмитруха получил новую квартиру в том же доме. И поэтому также никуда не ездил, все лето был в Киеве. Рассказывать ему было нечего.
Котька аж дергался от нетерпения. Так ему хотелось рассказать о себе, о своих приключениях. Таких происшествий никто не пережил. Это уже было ясно, Никто! ..
Воспользовавшись первой возможностью, когда на мгновение воцарилась тишина, Котька наконец решился, набрал полную грудь воздуха и выдохнул:
– А я ...
И Игорь Дмитруха вдруг резко перебил его и, обернувшись к Тюти, спросил:
– А ты, Тютю, чего молчишь? Ну расскажи о своих подвигах! А то они и слова тебе сказать не дают. Га-ла-ла! .. Га-ла-. да! .. Ну рассказывай, не скромничает!
Размазня вспыхнул, как светофор красным светом:
– Ай! .. Какие там подвиги! Никаких подвигов ...
Но от Игоря Алейников не так легко было отвязаться:
– Да ну! Не прибедняйся. Не могло с тобой ничего интересного не случиться. Так не бывает. Чтобы за все лето - и вовсе ничего? Что же ты - под стеклянным колпаком сидел, что ли?
Размазня быстро-быстро заморгал своими длинными девчачьими ресницами и кажется, еще больше покраснел (хотя дальше краснеть уже некуда):
<