Приключения Григория Половинки
Шрифт:
Задевать его, когда он ловит рыбу, не было никакого смысла.
Искупавшись, Котька побежал осматривать окружающую местность. Он был полон страстного желания немедленно начать познавать сельская жизнь - взлелеянное, романтическое и сладкое сельскую жизнь: кататься верхом на корове, воровать на бахче арбузы, соревноваться с пастухами.
Местность слева от базы отдыха, собственно, Котька знал - оттуда они прибыли на «Бережок»? там они шли пешком, там папа с мамой прыгнули в Ривчак, там Котька впервые увидел «дикую природу» ...
Сразу за базой отдыха начинался молодой густой и душный сосновый лес. Ни бахчи, ни коров, ни ребят-пастухов там тоже, конечно, быть не могло.
Неразведанной оставалась только местность справа от домиков. Туда Котька и побежал. Где за последнее домиком лес кончался и начинался поле. Больно дряпаючись об стволе и наколюючии лицо и руки хвоей, Котька полез на крайнюю с опушки сосну.
Сколько хватало глаз, до горизонта простиралось желтое море пшеницы ...
И вдруг Котька почувствовал себя обманутым и несчастным.
Что же это такое? Что же это такое получается, люди добрые?
Ехал-ехал в село. Приехал. А села и близко нет. Какая нелепая база отдыха.
Зачем ему и база! Зачем ему тот отдых! «Прекрасные домики», «Газовые плитки», «Холодильники!» Что - он дома не видел газовых плиток и холодильников? Нужно было для этого ехать!
За завтраком, исподлобья глядя на радостно возбужденной папы, который принес три тщедушный верховодки, Котька мрачно сказал:
– Пошли в деревню!
Папа удивленно поднял левую бровь (когда он удивлялся, он всегда сводил только одну левую бровь).
– Чего это вдруг?
– Потому что я хочу в деревню. Я ехал в село.
– Так ты же в селе.
– Это не деревня.
– А что же это? Киев? Село. Река. Купайся, загорай, лови рыбу, отдыхай.
– Я не хочу отдыхать. Я хочу в деревню.
– В какое село?
– Там, где люди.
– А здесь тебе что - не люди?
– Ну сходи с ребенком В село, - неожиданно поддержала Котька мама.
– Ничего часами торчать в воде с той удочкой. Займись сыном! .. Заодно посмотрите, что там в магазине. Может, какие кофточки импортные. Или что-то из обуви. В сельмаг часто бывает то, чего не получишь в ЦУМе.
Папа поморщился и почесал затылок.
Котька улыбнулся и благодарно кивнул маме.
Когда они вышли за территорию «Бережко», папа цыкнул сквозь зубы и сказал:
– Ну ты же и кадр! Сейчас такой клев начался, а ты ...
– Не обманывай!
– Весело сказал Котька.
– Ты сам говорил, что по-настоящему клюет только ранним утром и вечером. И вообще надо заниматься сыном.
– Кум Андрею, не будь свиньей! ..
– Папа нахмурился и отвернулся.
Но через три минуты они уже дружно шагали в ногу и бодро
Шагом, шагом, шагом, братцы, шагом
Мы пройдем по рощам и овраги ...
Папа не умел долго сердиться, он быстро отходил. Пели они минут двадцать. Затем запыхались и замолчали. Начался песок, идти стало трудно.
Солнце жгло немилосердно. Рубашки прилипли к спинам.
– «До села два шага ...» - ехидно прохекав Котька.
– Кто ж его знал ... Так мне говорили, - виновато прохекав папа.
Пшеницы кончились, началась кукуруза.
Потом кончилась кукуруза, началась картофель ...
И вот наконец голубыми подрисованных глазками-окнами выглянула из-за плетня первый беленькая хата. Начиналось село.
Прошли они километра четыре с лишним, не меньше. Каждый «шаг» оказался по два километра. Настроение у Котька испортилось вконец. Вот тебе и приехал в село! В который больше часа ходьбы! Ежедневно не побежишь.
Да и вообще - никто его самого сюда не пустит. Это уже он понял окончательно.
Прощайте, налеты на бахчу!
Прощай, верховая езда на корове!
Прощайте, увлекательные соревнования с ребятами-пастухами, кто дальше плюнет! .. Эх, дурак размазня! Завидовал! ..
Они шли и молчали.
Котька безнадежно сопел.
Улица вывела их на площадь, к сельмага, возле которого стоял столб с громкоговорителем и голубой табличкой автобусной остановки.
Они поднялись по скрипучим ступенькам и зашли в сельмаг.
Несмотря на большие витрины, в сельмаге было темно и прохладно. Наверное, потому, что изнутри под витринами, заслоняя свет, стояло нечто большое, обитое досками - то какая мебель, или мотоцикл с коляской, или кто его знает что ...
На полках выстроились телевизоры, радиолы, кастрюли, ведра, детские игрушки, парфюмерия, книги ...
А на нижней полке, совсем отдельно, стояли огромные кирзовые сапоги, в которые были привиты бумажку с надписью: «Сапоги, 56 г. Цена 12 руб. 10 коп. ".
Такого размера сапог Котька В жизни не видел, хотя, как вы знаете, и папа Котьчин не был карликом, и мама тоже.
– Ого-го!
– Не удержался Котька.
И вдруг услышал знакомый насмешливый голос:
– Вот видишь, и такого у вас нет!
Котька повернулся: в уюте за мебелью (или мотоциклом, или кто его знает чем) стоял знакомый старичок в военном картузе без звездочки и навхильци пил из бутылки пиво.
Проглотил, вытер рукавом губы и продолжил:
– Может, померишь? Потому завезли, а у нас таких лапацонив ни у кого нет. Третий год никто не покупает.
Котька гигикнув. Старичок ему нравился. Настроение у Котька улучшилось.
– Папа Карло! .. Мама хотела что-то из обуви ...
– лукаво взглянул он на папу.