Приключения Гука

Трункатов Тур

— Я Сэпп из рода Чакки! — донеслось до Гука из стада, и он понял, что там происходит что-то интересное.

Гук успел вовремя. Всё стадо столпилось вокруг небольшого пучеглазого гавайского тюленя-монаха, невесть каким образом очутившегося здесь, в открытом океане, довольно далеко от своих любимых Гавайских островов. Огромные, выпуклые, близко посаженные глаза смотрели на дельфинов настороженно и даже злобно. Этот молодой тюлень, видно, ещё не встречался с дельфинами и изрядно испугался. Он повизгивал от страха и изредка огрызался на какого-нибудь молодого дельфина, особенно близко подплывавшего к нему. По хорошо сохранившемуся в воде запаху Гук быстро определил, что здесь где-то недавно было много тюленей, и этот молодой самец, верно, отстал

от своего стада. Конечно, встреча в море с тюленями — обычное дело. Старшие же решили показать молодым дельфинам, как надо разговаривать в подобных случаях.

— Кто ты, друг, и нужна ли тебе наша помощь? — начал первым Чу-Гец.

— Я Мо из рода Хус! Я Мо из рода Хус! — заверещал тюлень, понявший из вопроса только то, что его не хотят обижать.

— Слышите, — обратился Чу-Гец к молодым дельфинам, — он не понимает полностью наших сигналов и отвечает на все вопросы одно и то же. Он может ещё кричать об опасности, звать на помощь своих соплеменников и должен, кроме того, понимать наши позывные и крики всех рыб, которые водятся в этой части океана.

— Не будем нарушать наших законов, — вступил в разговор Заз, — если он не нападает и если он не хочет играть с нами, его надо оставить в покое.

— Правильно, друзья. Мы и так его напугали достаточно. Прощай, Мо из рода Хус! — И Сэпп первым отвернулся от тюленя, направляясь вперёд, на север. — У больших островов Гавайи в океане таких тюленей из рода Хус мы увидим очень много. Вперёд, друзья! Кто захочет, сможет поиграть с ними.

И снова на поверхности океана замелькали плавники дельфинов, засверкали на солнце их тёмные лоснящиеся бока, иногда выступающие из воды в перекатывающейся небольшой волне. Дружное, весёлое стадо дельфинов под предводительством Сэппа спешило на север, навстречу длиннозубым тюленям — моржам и другим диковинным зверям, о которых столько интересного слышал Гук в последние дни от старых дельфинов стада.

Дни летели один за другим без особых приключений, наполненные играми, рассказами, охотой на рыб и кальмаров. Кончилась и неделя, которую провело стадо наших дельфинов в водах островов Гавайи. Остались далеко позади, у побережья этих островов, смешные и доверчивые лупоглазые тюлени-монахи, которые до того любили нежиться на солнышке, что только атаки мух и слепней сгоняли их по утрам в воду. Море незаметно из синеватого становилось зеленоватым, вода делалась не такой прозрачной, как в водах кораллового атолла, заметно похолодало. Ночи стали чуть светлее, вечера длиннее, а звёзды не такими яркими. В тропиках Гук с удовольствием рассматривал по ночам созвездия. Они огромными светящимися гирляндами были подвешены совсем недалеко от поверхности моря. Такие яркие и большие звезды никогда не встречались на его родине.

От группы больших островов Сэпп повёл стадо на северо-запад, вдоль цепи небольших рифов, вулканических островков и просто безжизненных скал, поднимающихся из глубин океана. Пересекая охотничьи тропы кашалотов, встречая каких-то неизвестных Гуку крупных усатых китов и большие стада дельфинов, которые не понимали как следует языка дельфинов-афалин рода Чакки, стадо Сэппа без остановок плыло всё дальше.

Запомнилась Гуку одна из встреч в океане. Только что растаял на горизонте небольшой островок — один из последних в гряде Гавайи, — и стадо, рассыпавшись широким строем на расстоянии двухсот — трехсот длин, мелкими группами двигалось вперёд. Но что это за странная рыба мелькнула внизу? По размеру как будто бы акула. Во рту она несет что-то большое и тяжёлое, схваченное поперёк. А ну-ка посмотрим, что это такое! Легонько сжав хвост акулы зубами и отплевываясь от заполнившего весь рот противного запаха, Гук изо всей силы рванулся вверх и поднял хвост акулы. Ну вот, на некоторое время она безопасна и будет болтаться, как мешок, перпендикулярно к поверхности моря, пока все её внутренности, не прикрепленные в полости тела и сейчас сдавившие сердце, не переместятся в обычное положение. Теперь можно

заняться её осмотром.

Оказалось, что во рту акула ничего не держит. Это просто поперечные выросты на голове. Так, значит, вот она какая, знаменитая молот-рыба. Ну и сооружение: голова кончается двумя широкими и толстыми выростами, идущими направо и налево. По краям этого странного живого молота сидят в специальных углублениях на небольших бугорках большие глаза. Маленький рот открывается снизу небольшой треугольной щелью. Как у всех настоящих акул, рот полон треугольных острых зубов. «Ну и нелепая же голова», — подумалось Гуку.

— Хватит её мучить, — предложил один из дельфинов. — Давайте положим её на бок.

Сказано — сделано. Дернули за хвост, установили огромное тело акулы горизонтально. Акула медленно стала оживать, вот она судорожно дернулась и плавно нырнула ко дну. Как ни в чём не бывало, поведя головой из стороны в сторону, рванулась к песчаному дну, схватила поднявшегося в облачке песка небольшого ската и перекусила его широкое тело пополам — как ножом разрезала.

У ЛЕЖБИЩА РИ-НУСОВ

С каждым днём океан заметно менялся. Стало прохладнее, и теперь вода на поверхности океана не так уж сильно отличалась от воды глубин. Часто дельфины попадали в пятна тумана, сплошной пеленой опускавшегося на море и покрывавшего его на протяжении десятков тысяч длин. В таких местах океана на поверхности было тихо и пасмурно и даже волны были маленькие и спокойные. Снова наполнился жизнью воздух над океаном. В небе всегда видно буревестника или качурок, а на волнах — то и дело плавающих глупышей и бакланов. Глупыши любят плавать стайками, и собираются они обычно там, где смешиваются струи разных течений. Иногда вдоль такой полосы колышется на поверхности цепочкой несколько сотен птиц. Они и в самом деле глупыши, потому что можно подплыть к ним осторожно снизу и цапнуть за ногу зубами. Вот к бакланам так не подберешься. Чувствуют осторожные птицы, что снизу кто-то к ним приближается, и вовремя успевают взлететь.

Вечерами и ночами к поверхности моря поднималось огромное количество жителей глубин, которые днём уходили на сотни длин вниз. Сначала поднимался планктон — мельчайшие рачки, за которыми поднимались и стаи сельдей, трески, сардин, кальмаров. За этой мелочью поднимались к поверхности и рыбы покрупнее, и начиналось ночное пиршество.

Дельфины превосходно знали «расписание» подъёма всех видов и могли по желанию выбирать себе пищу и без особого труда находить пропитание по вкусу.

< image l:href="#"/>

Однажды вечером, когда стадо пировало, ушедшие вперёд разведчики сообщили, что слышат незнакомые звуки, похожие на крики тюленей при ловле рыбы. Любопытство заставило дельфинов оставить ужин и броситься вперёд, навстречу незнакомым звукам. Ещё издали стали хорошо слышны отрывистый треск и крики испуганных рыб. Почувствовав приближение дельфинов, те впереди, что только что усиленно трещали, преследуя ошеломленных рыб, разом замолчали. Уж не ошиблись ли дельфины, есть ли кто-нибудь впереди? Но нет, локатор показывает: впереди какие-то чёткие силуэты, по величине похожие на дельфинов, настороженно замершие у поверхности, сбившись в кучку. Плывшие впереди дельфины бросили первый сигнал приветствия: «Кто ты, друг, и нужна ли тебе помощь?» Этот сигнал был, конечно, не особенно нужен, так как всем было ясно, что замершим впереди существам помощи не требовалось — и без дельфинов они отлично только что расправлялись с рыбьей стаей. Да, в общем, ясно было и кто затаился впереди: по запаху в воде уже давно можно было догадаться, что впереди затаились какие-то тюлени. Но интересно, какие тюлени плавают здесь по ночам, ведь уже много дней в океане дельфины не встречали тюленей.