Приключения игрушечного льва Лёвки. История четвертая. Лёвка в стране Ужаснов
Шрифт:
– Всё меняется, – поохала Бабаня. – В мои-то времена таких чуд не было.
– Были, матушка, ещё как были! Только в твои времена куда более страшные чуды наяву по земле ходили, подумаешь, какой-то чёрный сон, сколько их было тогда.
– Ох… Твоя правда. Нынче всё другое!
– Вот. И у нашего Тима, и у друзей его другие радости и другие печали. Живут они быстрее. Правда, взрослеют медленнее.
– Но, он же, сон этот – злой! – уже тихо возразил Лёвка.
– Не путай тьму со злом, малыш. Зло далеко не всегда прячется по темным углам. Зло очень любит расхаживать у всех на виду, блестеть своими чешуйками, командовать и раскланиваться
– Ну-у-у…
– Правда, именно тебе есть одна причина грустить, малыш. Именно тебе, – сказал Кот и чуть печально пошевелил усами.
– Какая ещё причина? – заволновался Лёвка.
– Ответь, чем взрослые от детей отличаются?
– Ну, ростом, наверное.
– А ещё?
Ответ-то Лёвка уже знал, но не хотел говорить, и Кот произнес эти слова за него.
– Твой Тим повзрослеет и перестанет тебя слышать. А потом перестанет с тобой играть.
– Я не хочу, – сердито буркнул Лёвка.
– Это, мил друг, от наших желаниев не зависит, – отозвалась Бабаня.
– Всё равно, не хочу! Это неправильно! Можно же что-то сделать?! Кот! Ты же волшебный! Ты мудрый! Скажи.
– Я… Не знаю, малыш. Не знаю. Никто из нас не знает. Так было всегда. Мы считаем, что, если это есть, значит, без этого нельзя.
Лёвка задумался.
Давай я, пока он думает, немного порассказываю, чтобы дальше было понятно. Как известно, игрушки не дышат и не едят, как мы. А ещё они не спят. Даже если их уложили в постель и накрыли теплым одеялом, они будут только играть в сон. Что такое взаправдашний человеческий сон, и почему мы с вами каждую ночь превращаемся в сопящие холмики под одеялом, им – игрушкам – абсолютно непонятно. (Ха! Как будто мы с вами многое про это знаем!)
Конечно, Лёвка гоняет плохие сны, но откуда они берутся и куда деваются, Лёвка понятия не имеет. А теперь оказалось, что это неизвестно даже тем, кто, по его мнению, знает всё!
На следующий вечер, когда наступило разрешённое время, и все игрушки и вещи перестали притворяться неживыми, на полу возле тумбочки, на которой дежурил Лёвка, можно было услышать такой разговор на языке, который не слышат люди.
– Так прямо и фказал?! (Это Гекка).
– Ага! Не знаю, говорит, и всё. Вообще никто не знает. (Это Лёвка).
– А ты фто? (Это Гекка).
– А что я? Я, тем более, не знаю! (Это. конечно, Лёвка).
Друзья помолчали.
– Да–а–а, загадофьная ифтория!
– Ты же знаешь, как я люблю загадки, – продолжил Лёвка. – Вернее, не люблю. Вернее, люблю делать, чтобы их не было. И я не хочу пропускать всякую пакость к моему Тиму, даже если Кот говорит, что так надо!
– А фего ты, вообффе-то хочефь?
– Чего я хочу? Я хочу… Вернее, я не хочу. Не хочу, чтобы Тим когда-нибудь проснулся
– Пвиветели… – вздохнула Гекка.
Она подцепила это словечко после одной поездки на юг, когда Лёвка попал в очередное приключение, из-за него отложили рейс, и Главная Мама сказала: «Всё, прилетели!» Вот, и Гекка с тех пор при каждом удобном случае вставляла: «Всё, пвиветели». А Лёвка, по привычке, поправил:
– Прилетели.
– Я и гововю: пви-ве-ть-э-ли!
И тут сверху, с тумбочки раздался жизнерадостный и очень странный голос:
– Привет. Чем могу помочь?
Они осторожно высунулись из-за края тумбочки, и Лёвка прошептал:
– Это кто говорит?
И тут же снова раздался голос:
– Это говорю я – Элли.
– Какая еффё Элли?
– Виртуальная, конечно! Виртуальный мобильный помощник Элли.
Они не поверили своим глазам. Вернее, ушам. Вернее, всему вместе: и глазам, и ушам, потому что с ними заговорило то, что никогда не обращало на них внимания и, уж тем более, не общалось с ними: с Лёвкой и Геккой говорил мобильный телефон! Честно сказать, они давно решили, что этот блестящий, гладкий и плоский прямоугольный камень вообще не живой, как это ни странно звучит. Нет, конечно, разговаривала эта штука постоянно, но говорила обычно разными голосами: Тиминой мамы, Тиминых друзей, людей всяких, но это он с Тимом говорил, а вот, чтобы с игрушками – никогда. Лёвка одно время специально тыкал в него лапой, как Тим, когда хотел мультик посмотреть, и ничего не получалось. А сейчас телефон заговорил сам, да ещё и засиял разными цветами.
– Здравствуй… э… виртуальная Элли, – сказал Лёвка.
– А чего это ты ф нами вазговариваеф? – удивленно спросила Гекка.
– Вы активировали меня.
– Никого мы не акти… вири… фто? В обффем, офень надо!
– Вы произнесли ключевую фразу “Привет, Элли”.
– Нифего я такого не пвоизносива!
– Э–э… Вообще–то, да. В смысле, произносила, – осторожно возразил Лёвка, – ты сказала «прилетели», то есть, «приветели».
– Подтверждаю. Фонетический рисунок соответствует шаблону на восемьдесят четыре и четыре десятых процента. Вы меня активировали. Теперь я готова вам помочь.
– На экране появилось приветливо улыбающаяся девушка в очках. Лёвка и Гекка вновь спрятались за тумбочку.
– Ой, фто-то я ей не верю. Фтранновато она как-то улыбаетфя. И говорит, так…
– Как?
– Флифком весево.
– Слишком весело?
– Да. Весево. И флифком непонятно!
– Это плохо, что ли? Зато она сказала, что может помочь.
– И как она это фделает? У неё даже нофек нету.
– Ножек?
– Да. И руфек.
– Зато у меня есть мощный процессор, я подключена ко всем доступным источникам знаний. Знание – сила! – сказала Элли, которая всё прекрасно слышала.
– Подумаефь, фила! Вот я фнаю, фто у меня вовдух внутри, и фто?
– Ты можешь использовать это знание.
– И как?
– К примеру, если потребуется пройти в узкую щель, ты сможешь стравить воздух, стать плоской, и таким образом проникнуть в труднодоступное место.
Лёвка хихикнул. Он вспомнил, как смешно выглядит Гекка, когда её укладывают в чемодан. Гекка догадалась и шлепнула его по макушке.
– Ой! – ойкнул Лёвка и обратился к телефону. – А как ты мне можешь помочь?