Приключения инженераРоман
Шрифт:
Вторая группа мечтателей и ученых плохо себя чувствовала и при социализме, и при капитализме и при любом общественном строе. Это понятно, потому что таким людям всегда нужно больше всех, и они норовят сунуть свой нос туда, куда их никто не просит его совать. Они вечно лезут со своими предложениями, приспособлениями, изобретениями, отрывая занятых людей от других, более важных дел.
Некоторые мечтатели второй категории наивно полагают, что если они не реализовали свои замыслы при социализме, то уж при капитализме они их реализуют. Но практика показывает, что денег у этих мечтателей и ученых при капитализме становится еще меньше, спонсоры все не находятся, и идеи, выпестованные еще в докапиталистическую эпоху, так и продолжают валяться без применения.
Плановость хозяйства социализма и необходимость выполнения различных обязанностей давно вызывала отвращение у многих творческих личностей, которые хотят, чтобы их ничто не стесняло. Они же, правда, хотят, чтобы общество,
Опираясь на такую доктрину, весьма талантливые интеллигенты — врачи, артисты, писатели и т. п. эмигрировали в другие страны, например, в Израиль. Там их приняли, и на первых порах были даже рады, что пропаганда сионизма дала такие замечательные плоды. Но потом радость сменилась беспокойством по поводу того, что зубных врачей в Израиле оказалось больше, чем больных зубов, а дворники почему-то так и не появились. И поэтому один из ведущих телекоментаторов нашего телевидения, немало сделавший для святого дела воссоединения евреев на их исторической родине, стал высказываться в том смысле, что съездить евреям на их родину надо, но после этого пусть лучше возвращаются обратно. Таким образом, получается, что мечтатели и ученые в других местах тоже не очень нужны и нужно как-то обустраиваться у себя дома, там, где они родились.
Но и дома при капитализме тоже не все склеивается.
Однажды автору позвонил некий приезжий из Краснодара.
— Многоуважаемый Владимир Акимович! — сказал он. — Меня к вам прислал председатель нашего краснодарского банка. Мы посвятили свою деятельность спонсированию новаций, прочитали вашу статью о возможности межзвездных перелетов, которую вы опубликовали еще в 1991 году в журнале «Техника — молодежи». И теперь я по поручению нашего председателя специально приехал, чтобы познакомиться с вами, осмотреть ваш проект или почти готовый межзвездный корабль и предложить вам нашу финансовую помощь. Я сегодня прибыл в Жуковский раньше своего шефа, чтобы успеть вас разыскать и обо всем договориться. Нельзя ли взглянуть на проект и на корабль? Мы готовы вас субсидировать, а долг с умеренными процентами вы можете вернуть не сразу, а через год или даже через два. Как вы относитесь к нашему предложению?
Я сказал, что я рад. Наконец-то нашлись умные люди, которые понимают необходимость прогресса науки даже в наше трудное время. Я с радостью приму щедрый взнос краснодарского банка и внесу его на свой счет для постройки нового межзвездного корабля. У меня, правда, есть некоторые поправки к предложению. Поскольку корабль еще не начал строиться и даже проектироваться, то на это потребуется время. Сначала, кроме того, надо провести небольшие изыскательские работы, связанные с новыми принципами движения, а для этого создать специальный институт и построить стенды. А поэтому я не смогу вернуть деньги через год. И даже через два. Но через пятьдесят лет верну обязательно. С процентами, конечно. И я с нетерпением жду обещанного взноса. Могу ли я сообщить вам номер своего счета?
Мой собеседник сказал, что он рад достигнутой договоренности, но должен доложить об этом по начальству. К сожалению, мне он больше не звонил.
Таким образом, спонсоры все же существуют. И некоторые из них наладили конвейерное производство благодеяний нашим обнищавшим гениям. Таким благодетелем оказался, например, американский Фонд Сороса.
Фонд Сороса появился на нашем горизонте года четыре тому назад с благородной целью не допустить голодной смерти российских талантов и для этого учредил систему грантов, т. е. субсидий за конкретные работы. Специальная комиссия рассматривала ходатайства и просьбы отдельных ученых и целых коллективов и назначала им грант, т. е. соглашалась оплатить ту или иную научную продукцию. Оголодавшие научные работники, сделавшись соросятами, сдавали свои многолетние разработки по ценам, о которых ни один западный ученый и разговаривать бы не стал. И таким образом, волки, т. е. Фонд Сороса оказались сыты, а овцы, т. е. бараны пока целы. Хотя, скушав гранты, они снова стали ходить голодными, но теперь продавать им уже нечего, разве что продолжать пахать на Фонд за еще более мизерную подачку.
Отнести упомянутых соросят к мечтателям второй категории не поворачивается язык, большинство из них все же ближе к первой, потому что целью их существования и раньше, и сейчас является выбить для себя прокорм пожирнее. И приходится даже пожалеть Фонд Сороса, которого многоопытные мечтатели первой категории околпачивают, подсовывая под видом новых достижений всякое старье.
Реально
Но мечтатели и ученые второй категории при социализме тоже не благоденствовали.
Когда я учился на 4 курсе Ленинградского политехнического института, кумиром нашей группы автоматизированного электропривода был инженер Челюскин, обретавшийся где-то в Магнитогорске. По слухам, Челюскин сумел автоматизировать магнитогорский блюминг — самый крупный прокатный стан, прокатывавший блюмсы — полуторатонные стальные слитки.
Металлургическое производство — одно из самых трудоемких, опасных и тяжело автоматизируемых производств. Рабочие, непосредственно занятые в производстве, работают в условиях непрерывно меняющихся температур, в пыли и весьма нечистой атмосфере. Поэтому автоматизация металлургического производства — одна из актуальнейших проблем. И надо сказать, что многое там уже сделано и заслуга в этом не только далеких московских проектных институтов, но и самого комбината, в котором для этого есть специальный цех — контрольно-измерительных приборов и автоматики. И когда мы явились на практику в Магнитогорск, к нашему восторгу, там трудился Челюскин, который с помощью цеха КИП и автоматики уже соорудил всю автоматику, которая располагалась в соседнем с блюмингом помещении. Там было все, включая программные устройства, сигнализаторы, пульты ручного управления и всевозможные защиты, если все же что-нибудь, не дай Бог, откажет. И все это давно было готово. И сам Челюскин присутствовал тут же и был готов в любое время суток опробовать в деле свое детище. Но это любое время все никак не наступало, потому что комбинат гнал план, а блюминг, находясь в начале прокатного производства, определял всю производительность комбината. И поэтому только один раз в смену он останавливался на двадцать минут, во время которых операторы обедали, для этого им приносили еду прямо в кабинки на блюминг, другие рабочие бегали по стану, чего-то там осматривая и подмазывая, а бедного Челюскина к стану не подпускали. Так длилось, как оказалось, многие месяцы. И когда мы, закончив полуторамесячную практику, уезжали из Магнитогорска, Челюскин так ни разу и не опробовал свою автоматику в деле, хотя он клялся, что она поднимет производительность блюминга и тем самым всего комбината.
Поэтому социалистическое плановое производство имеет и оборотную сторону: фетишизируя план и пренебрегая новациями, оно становится консервативным, даже если на каждом заводе существуют бюро по изобретениям и прочие полезные организации.
Что же нужно сделать для того, чтобы новаторы, которых у нас всегда было пруд пруди, все же могли развивать свою инициативу реально и не думать, что при капитализме они смогут сделать больше, ведь не для себя же они стараются?
Нужно сделать простую вещь: с руководителей предприятий должен быть спрос за снижение себестоимости продукции такой же жесткий, как и за основной план, и внедрение новаций тоже должно планироваться. А новаторам можно посоветовать во-первых, изобретать не все подряд, а то, что реально нужно, а во-вторых, не стесняться и требовать к своим разработкам уважения, не обращая внимания на чины и звания тех, от кого зависит внедрение новаций в жизнь.
13. Предприниматели и организаторы
Как уже упоминалось, плановость народного хозяйства при социализме иногда сковывала инициативу творческих личностей и талантливых организаторов. Некоторые из них теперь пытаются использовать новые возможности при капитализме. И для этого становятся предпринимателями.
Однажды я стоял в пикете около Музея Ленина, и ко мне подошел спортивного вида мужчина лет сорока.
Как выяснилось из разговора, Сан Саныч, так звали моего нового знакомого, не одобряет капитализма, потому что очень уж при нем много появилось всяких проходимцев. Но не одобряет и социализм, потому что при Советской власти он не мог реализовать то, что он считает главным делом своей жизни. Этим делом является создание туристического комплекса вокруг Телецкого озера на Алтае. Он измаялся, бегая по инстанциям в советское время, доказывая необходимость этого комплекса. Ему отвечали, что создание комплекса — хорошее дело, но средств на это пока нет. Надо подождать. А ждать Сан Санычу было нельзя, так как он уже и так не молодой. И комплекс он затевает не для себя, а для здоровья людей. Вот теперь он надеется так поставить дело, что у него появятся средства. Все надо начинать с малого, потом дело разовьется, люди поедут, вот и средства появятся. Он уже подсчитал, что через пять лет комплекс сможет функционировать в полном объеме. А если снова восстановится Советская власть, то, что вы сделаете с нами, предпринимателями?