Приключения капитана Шпарина

Карпов Александр Евгеньевич

– Я наверно тогда перепутал, - пробормотал Древака.
– В баньке... А в досье местоположение родинок почему-то не указано.

– Сколько времени прошло после баньки, - равнодушно сказал Шпарин.
– Поправился на конфедерацских харчах, жопка и увеличилась, естественно и расстояние между родинок изменилось.

Древака выбрался из спецкресла, похлопал его по плечу, пожал руку и торжественно объявил:

– Проверка закончена! Капитан Шпарин! Департамент Тайных Операций, в моем лице, поздравляет вас с возвращением на Родину. Господа, поприветствуем

капитана!

Раздались жидкие аплодисменты адресованные голому Шпарину. Супонев хлопал со всеми, но с такой кислой физиономией, что Шпарину страстно захотелось глотнуть сладкого чая. Новоиспеченный капитан, пока майор не вспомнил про ещё какие-нибудь приметы у двойника на теле, поспешил одеться.

– Евпахов, а почему ты вернулся? Я ведь велел тебе идти спать, - запоздало удивился Древака.

– Господин майор! Профессор Давкин пропал, вернее его тело, - удрученно доложил эскулап третьего ранга.
– Перед уходом я заглянул в морг. На столе, где лежал профессор мокрое место. Мистика. Во всем здании кроме нас ни души. Я проверил. Связи тоже нет.

Раздался сильнейший удар сотрясший помещение. Завибрировал и заходил ходуном пол. Погас свет.

– Спокойно!
– сказал Древака.
– Сейчас включится аварийное освещение. "Умники" на "Холме" балуют, включили "машину" на полную мощность.

Глаза у всех во мраке стали светиться. Зеленым, красным, жёлтым, синим.

"Сборище вурдалаков", - подумал Шпарин, пятясь от разноцветных глаз. Он потерял равновесие и свалился на пол.

Зажглись тускло-жёлтые аварийные светильники.

– На выход! К лифту!..
– крикнул Древака и бросился к бронированной двери с кодовым замком.

Задвигались и покосились стены. Летели стеллажи, падали шкафы, звенело бьющееся стекло. Потолочная плита над дверью, которую пытался открыть майор, раскололась и рухнула вниз, накрыв Древаку, капитана и нового начлаба. После очередного удара упала ещё одна, рядом, и в разгромленной лаборатории стало тихо. Шпарин и экстрасенс забрались под металлический стол с тисками. Места под ним оказалось достаточно, чтобы усесться спиной к спине и вытянуть ноги. Шпарин потрогал крышку стола.

– Выдержит? Ты глаза их видел? У тебя были синие. А у меня?

– И у тебя.

– "Мы одной крови". Как у Киплинга.

– Только Маугли нет.

– Маугли это я. Тоже потерялся, в более зрелом возрасте. Утащили злые дяди.

– Этих дядей тебе не приручить. Давай пересядем, не люблю разговаривать не видя собеседника. Как там Москва?

– А?..
– высовывая голову на разведку, переспросил Шпарин.

– Москва, говорю, как? Плохо слышишь?

– Москва? Стоит, наверное, в пробках, - ответил Шпарин, возвращая голову под стол.
– Давно там не был.

– И я давно.

– Ха-а!.. Так ты из наших?
– недоверчиво сказал Шпарин.
– Наконец до меня дошло. То-то, думаю, обороты речи знакомые, как у наших шарлатанов в рекламе. Потом книга, даже я не помню дословно написанного. Феноменальные способности. Откуда? Только конспективно.

–

До этого самого случая работал простым инженером. Работа, дом, семья. Поехал в деревню к родне. Пошли на рыбалку. Гроза. Молнии! Прошила насквозь, вошла сзади в плечо, вышла из ступни. Очнулся, перед глазами трава, цветочки, жучки ползают. Мужики по старому поверию закопали в землю, до головы. С тех пор почувствовал дар, какую-то силу, не понятную самому. Первым экспериментом стал дворовый петух. Кукарекал громко спозаранку. В один из приездов я высунулся в окно и пожелал ему заткнуться. На время перестали нестись куры... Ушёл с завода, давал представления, гастролировал.

– Вспомнил!
– воскликнул Шпарин, выпрямляясь и больно стукаясь головой о крышку стола.
– О-ё... Вспомнил, где тебя видел. ДК турбинного завода. Три года назад. Меня туда случайно затащила одна подруга, любительница этих дел. "Эфир Миазмов. Практическая магия, телекинез и другие паранормальные явления". Даже афишу вспомнил.

– Хорошая память. Хорошие были времена, - пригорюнился экстрасенс.
– Эфир Миазмов - мой сценический псевдоним. В нашем мире меня звали Сергей Николаевич Маралов. Что чернявый и кучерявый - в роду цыгане были.

– Как здесь оказался? Как тебя взяли?

– Идиотский случай. Из-за той проклятой рыбалки. Поехали с другом в мою деревню. Проехали пару кварталов и тут вспомнили о забытых снастях в гараже. Пришлось возвращаться. Вот и не верь после этого приметам.

– Как деревня называется?
– быстро спросил Шпарин.

– Тростянка. Большое село. Семьдесят дворов.

– Знаю, - сказал Шпарин.
– Это недалеко от меня. Километрах в тридцати. У меня в Авдеевском небольшой домик. Дед с бабулей жили. Я к ним пацаном на каникулы ездил. Похоронил летом. Померли друг за другом в течение месяца.

– Ехали на моей машине, за рулём приятель. Я, после поддачи на дне рождения другого приятеля, дремал на переднем сиденье. Он меня растолкал. Попали в полосу странного рыжего тумана. Вижу необычную дорожную разметку, красные, желтые, белые полосы. Приятель - бывший автогонщик, любитель давить на "газ". Еле вписался в поворот и мы тут же врезались в шлагбаум. Вылетел через лобовое стекло, смог даже в горячке встать на ноги, посмотреть на машину. Машина в хлам, шлагбаум дугой, потом потерял сознание.

– Запомнил ещё что-нибудь?

– Видел мельком какой-то щит, строения возле шлагбаума, танки, кажется.

– Охранный пункт N 6. Был я там. А приятель?

– Больше не встречались. Погиб, наверное. Не пристегнуты были. Повезло что жив остался, а может и зря остался. Часто об этом думаю. А ты, твоя жизнь?

– Отца не помню. Армия, военное училище, горячие точки. После ранения комиссовали. Матушка рано умерла. Поездил по стране: грузчик, верхолаз, таксист, монтажник, техник, мастер... Нигде не осел, вернулся домой. Друг работает редактором отдела в "Городском Экспрессе". Предложил попробовать себя в журналистике. Получилось. Книги пишу.