Приключения Красной Беретки
Шрифт:
— Даже без угрозы насилия.
— Но как это можно понять?
— Никак. Те, кто придумывает такие конструкции, тоже их не понимают. Они этими конструкциями пользуются. Ведь это очень часто бывает, что люди пользуются вещами, которые не понимают. А еще они путают субъекты и объекты…
— Достаточно. Лучше уж стучите в барабаны.
Он промолчал, а все остальные одобрительно закивали и замычали.
— Да… кто-то еще не понимает, кто-то уже не понимает… – сказала богиня, — да, забыла спросить, а чего вы боитесь?
— Мы убили твоих акапи. Мы убили
— Я надеюсь, они не страдали перед смертью?
— Нет, мы клянемся, не страдали, и мы не убивали больше, чем могла быстро восстановить Богиня.
— Я вас прощаю! Вы ведь соблюдаете все правила. И субъекты с объектами не путаете.
— Мы восхищены богиней. Позволь нам уйти. Нам все-таки страшно.
— Конечно, идите.
Они не поворачивались. Они все пошли задом, опустив глаза. Только пара молодых украдкой бросила взгляды на нее. Они пятились, пока не скрылись в траве и кустах.
«Они не могут восхититься мной. Теперь понятно, откуда у богинь такая светлая грусть»
Брошенный город
Беретка проснулась, когда еще было темно. Ее настроение было восхитительным. «Все-таки в снах я богиня! Как это божественно!» Скелет был спрятан в дальнем шкафу, чтобы не травмировать психику Полицейского. На столике в гостиной стояли пара термосов, бинокль, множество других вещей. Венцом этого натюрморта была беретта. С виду она напоминала короткую винтовку с длинным тонким магазином и широким радиатором на стволе, что делало ее ствол похожим на бочонок.
На самой Беретке был свитер в обтяжку и джинсы с высокими ботинками. На спинке стула висела теплая зимняя куртка.
Солнце еще не поднялось, когда броневик остановился в полусотне шагов на подъезде к домику Беретки. Келли и Полицейский вошли в гостиную. На Келли были длинная серая шинель с двумя рядами блестящих пуговиц, перепоясанная ремнем, на котором висели две привычные прямоугольные сумочки. Ее шапочка была овальной, из твердого держащего форму фетра, из-под которой на уши спадала полоса черной ткани. Келли сразу подошла к столику и взяла в руки беретту.
— Тебе идет, — сонно сказала Беретка.
— Мне нравится оружие, но я не знаю, что в нем мне нравится.
— В оружии есть сила и власть. Но это не женское.
— О… нет, сила и власть – это безумно женское. Но женские сила и власть должны быть неявными, туманными, проходящими через пространство незримо, но с огромной силой. Вся сила жизни, которую олицетворяет женщина и которая олицетворяется в женщине, вся эта сила требует силы и власти. Просто женщины настолько часто получают силу и власть, что их даже не замечают и потому не ценят.
— Ценят, ценят. Ох, с утра… Хорошо, что ты уже проснулась. Кстати, именно беретта идет к твоим пропорциям.
— Где тут зеркало?
— Потом напозируешься! Собирайся, — Беретка надевала куртку.
— То, что женщины не любят оружие – вранье, — сказала Келли. Да, не все женщины любят оружие. Но самые красивые – любят. Потому что они
— Если честно, то я больше люблю позировать, чем с ним бегать. Потому что позировать с ним – это свобода, а бегать – необходимость.
Полицейский взял беретту в руки, щелкнул пальцами по пластиковому прикладу, потом по алюминиевому радиатору ствола.
— Подделка, — сказал он, — но это даже лучше, новое понадежнее. И полегче.
— Это не меняет сущности оружия, — слегка улыбнулась Келли, и взяла автомат у Полицейского.
— Все проверьте, чтобы все было, и складывайте в пакеты, — сказала Беретка.
Беретка застегнула боковые хлястики куртки, сделав ее приталенной, а поверх беретки намотала зеленый платок.
Они вышли на улицу, держа в руках пакеты с необходимыми вещами. Небо казалось совсем низким. Падал совсем легкий, редкий снежок. Рассвет только осветил небо.
— И тучи свинцовые, и температура минус 7… мы выбрали не лучший день.
— Или это не лучший день выбрал нас… Это ведь не имеет значения.
Беретка впервые увидела броневик так близко. Он казался огромным – хотя явно был меньше автобуса. Он был трехосным, с массивными, широкими, наполовину прикрытыми крыльями колесами. Его бока и выдающийся капот были скошенными кверху, и весь он изображал из себя хищность и стремительность. Слева, рядом с местом водителя, над кабиной и кузовом возвышалась башня, и брезентовый чехол явно показывал наличие пулемета. Окна, и без того небольшие, могли закрываться железными пластинами – сейчас эти пластины были подняты, обеспечивая лучший обзор.
— А зачем броневик? Нет ли в нем избыточности? – спросила Беретка.
— Нет, нету. Мы любим чувствовать себя самыми–самыми, верно? Так вот, с броневиком в этом городе мы будем не только самые красивые, но и самые сильные… и, наверно, для кого-то самые страшные. Как?
— Да… По–моему, да, самое страшное, что будет в этом городе – это мы.
— И это хорошо! Приятно чувствовать себя высшей силой, — ответила Келли.
— А для чего вообще этот броневик корпорации?
— Обычно на нем или деньги возят, или спецматериалы… для начала я сниму чехол с пулемета, — Келли двинулась к броневику.
— Мы похожи на банду дезертиров, — сказал молчавший до этого Полицейский.
— Тем лучше, — сказала Беретка.
– --
Рассвет уже произошел, но было все равно темно. Келли была за рулем. Броневик съехал с шоссе и шел по старой, разбитой дороге. Шел очень медленно, качаясь – Келли с трудом видела дорогу, местами запорошенную снегом. Город проявлялся сквозь редкие деревья – в снежной дымке. Сначала сквозь крошечное окно броневика стали видны крыши. Потом – стены домов. Потом стены с пустыми проемами окон закрыли все пространство. Броневик проехал несколько кварталов и остановился перед лежащим поперек дороги фонарным столбом. Беретка и Келли замотали платки и шарфы и вышли.