Приключения крылатого колеса
Шрифт:
С тридцатиметровой высоты низвергается водопад и вращает турбины.
А какова Ангара, воспетая народами Сибири "дочь Байкала"?
Стремительная и бурливая многоводная красавица, она проложила себе путь в горах.
Плотину для Братской ГЭС воздвигнули у Падуна. Так называется могучий кряж, рассеченный надвое руслом реки. Ширина Ангары на Падунской стремнине всего восемьсот метров.
Здесь и перегородили реку. Плотина уперлась справа в скалу Журавлиная грудь, слева – в скалу Пурсей.
Эти скалы, как и весь кряж, отлиты великим литейщиком – природой; отлиты
Под подошвой плотины – диабазовое дно реки. В плечах ее поддерживают диабазовые скалы… И строители использовали природные условия; приложив к делу талант и вдохновенный труд, они совершили чудо: на Падуне воздвигнута плотина высотой в 105 метров!
Но вот вопрос: почему бы волжскую турбину не использовать на Ангаре? Шестикрылый великан – это же превосходная машина, чего лучше желать?
Нет, нет, подальше от таких мыслей… Когда ураган застигает стрекозу, грациозное насекомое падает с переломленными крылышками. А в кратере ангарской плотины (напор 105 метров!) – ураган воды. И последствия для Шестикрылого были бы столь же трагичны, как для стрекозы в открытом поле.
Под напор в 105 метров пришлось поставить крепыша Бескрылого. В нем вообще никаких движущихся частей. Монолит. Рабочее колесо для Ангары как бы высечено из куска стали.
С виду ангарское колесо довольно заурядно. Во всяком случае, если бы устроить выставку чудес современной техники, то в соседстве с великолепным Шестикрылым оно не привлекало бы внимания посетителя.
Крепыш много скромнее и по размерам: диаметр его всего 5,5 метра (у великана – 9,3).
А чтобы обозначить высоту, нет нужды строить живую колонну из гимнастов. Достаточно, если рослый баскетболист подпрыгнет с поднятой рукой: вот и вся высота братского колеса.
Стальной малорослый крепыш… А между тем в нем заключена мощность в 230 000 киловатт; крепыш работает за два Шестикрылых. Как же это получается?
Ответ в числе 105. Благодаря огромному напору воды братское колесо вращается вдвое быстрее волжского; оно и мощность развивает удвоенную.
Несмотря на свои малые размеры? Да. Теоретические расчеты показали, а работа турбин на Ангаре подтвердила, что колесо по размерам достаточное, чтобы развивать мощность в 230 тысяч киловатт.
Из аудитории лекция Белова перешла в цех.
Новое обзаведение
Профессор сделал знак рукой: "Вон оно, смотрите!"
– Это братское? – удивились девушки. – Похоже на абажур.
– Вот так абажур, – перебили ребята. – Да в нем сто тонн весу! Короткая память, забыли, что сказано.
Сто тонн… Казалось, это не стальное колесо, а вырубленное из глыбы льда или камня. Так массивно.
И на нем, как оголенные ребра, неподвижные лопатки.
Одна из студенток принялась оглаживать рукой металл, любуясь его поверхностью.
– Это фрезеровка!
Она была восхищена обработкой колеса. Белов улыбнулся.
– Вы, Майя, правы. Эта работа не по плечу фрезеровщику – будь он хоть семи пядей во лбу! Еще несколько лет назад над такими сложными поверхностями кряхтели
– Станок с программным управлением! – подсказали с разных сторон.
– Совершенно верно, товарищи. Мы обзавелись фрезерными станками с программным управлением. Вот они и выдают детали в математически точной обработке. Даже в художественной. – И Белов кивнул на колесо.
Давно ли турбинные колеса собирали на болтах! Но болты вывелись, и с ними ушла очередная, отжившая свое в технике эпоха.
Сейчас колесо в турбине цельное, сварное. Оно прочнее крепленного на болтах, надежнее в работе, долговечнее. Новейшие сварочные автоматы проваривают металл на любую глубину, делая это быстро и точно. Сварщику остается только присматривать за работой аппарата. Ему и защитная маска не нужна. Электрическая дуга, сваривая металл, не прорывается наружу.
Знаменитый на заводе художник ручной сварки Федор Михайлович Зубков давно и по достоинству оценил автоматику. Сейчас он – мастер автоматической сварки.
И еще немало удивительных и умных станков появилось на заводе.
Шагая с экскурсией по цеху и останавливая студентов перед гигантскими стальными отливками, профессор внезапно сказал:
– Хотите увидеть чудо-богатырей? Не в сказках, а наяву? Тогда проситесь в экскурсию на Ново-Краматорский завод. На всю жизнь влюбитесь в сталеваров, как сам я влюбился. Вот люди… Вот техника!… Если вы здесь разеваете рты, так это по молодости. А спросите – отчего я глядел на работу сталевара с открытым ртом? Да еще со слезами на глазах? А вот отчего: если бы не великое мастерство краматорцев и не их трудовое геройство, не было бы у нас передового в мире турбостроения… Ясно?
– Ясно, – согласились студенты.
А Майя вскинула голову – и задорно, прямо в глаза профессору:
– Пусть краматорцы герои, но не приложи руки ленинградцы – никаких турбин бы у нас не было!
Тут заговорили все и согласились на том, что содружество всех трудящихся – вот в чем сила нашего государства и на заводах, и во всей жизни страны.
Белой ночью
Выборгская сторона. Набережная Невы. Здесь нет дворцов, как в центре города. Не встречаются и гуляющие. Для прогулок есть более интересные места.
И вдруг, откуда ни возьмись, набережную запрудила нетерпеливая и шумная толпа. Забыты прелесть ночного взморья, парков, задумчиво-зеркальная гладь каналов. Взоры устремлены к Заводу водяных колес.
Появились милиционеры. Оттеснили толпу от завода и со словами: "Граждане, соблюдайте порядок", – навесили поперек улицы канат.
Что же происходило перед заводом? Киносъемка? Но к киносъемке ленинградцы привыкли и предпочитают разыгрываемую актерами сцену увидеть не на улице, а на экране.