Приключения либроманта в СССР
Шрифт:
Я вылез из машины, напевая прилипчивую песенку, которую воспринял, как добрый знак.
Пусть я флейтистку иду искать, но виолончелистка тоже неплохо. Надо будет продумать идею.
"Скальды" Еву Шикульски сделали кумиром миллионов,
— Вы кого-то ищете? — поинтересовалась у меня приятная юная шатенка, с любопытством рассматривая шикарный букет у меня в руках и нарядный пакет, с высовывающимся оттуда футляром.
— Девушка. Вчера. На флейте играла, — сглатывая слюну, выдавил я.
— Что, прямо здесь играла? — ехидно спросила она.
— Нет, на смотре самодеятельности, — заинтересовался я её кулоном, уводящим взгляд за вырез платья.
Хм… Всего-то неделя воздержания, а у меня гормоны с феромонами и чем-то там ещё гопак отплясывают. Куда не посмотрю, везде сплошные симпапули. Это я, если что, в педагогический институт пришёл.
Что характерно, парни здесь не наблюдаются, зато выбор девиц предостаточный.
И почти все…
Нет, не все. Вот эти две точно нет. Далеко не мой любимый размер.
— Комитет комсомола на втором этаже. Вам там лучше спросить, — перехватила шатенка мой взгляд и отчего-то хихикнула.
— Спасибо, добрая девушка. Дай вам Бог жениха хорошего, — добавил я по привычке и тут же прикусил язык.
Следующая фраза в моём времени была бы: — "И любовника из Госдумы".
У нас такая шутка юмора обычно нормально принималась, а здесь запросто по морде можно схлопотать. Как-то легко у них тут с этим. Я вон иногда по два раза в день по морде получить успеваю.
Девушка ещё раз хихикнула, и развернувшись так, что юбка — солнышко у неё просто взлетела, отошла к стайке студенток, с интересом поглядывающих в мою сторону.
Оживлённо тут у них. Я думал, что летом в институтах затишье, а здесь полно народа.
В комитете сидела одна лишь пигалица в очках, вся какая-то блеклая и с несуразно жидким хвостиком волос.
— Здравствуйте девушка. Я студентку ищу, которая вчера на флейте играла, — зашёл я в большую комнату, увешанную разнообразной советской символикой.
— На смотре? — спросила она, и дождавшись моего кивка, в свою очередь покивала головой, — Галя Тимофеева, с музфака. Третий курс. Она сейчас в приёмной комиссии работает, в тридцать седьмом кабинете.
Ага, я только сейчас понял, откуда столько народа в институте. Абитура. Экзамены у них скоро, а сейчас разные подготовительные занятия, наверное.
— Спасибо, — поблагодарил я девушку, уткнувшуюся
— Стойте! — раздался сзади истошный вопль.
Это было настолько неожиданно, что я вздрогнул и поворачиваясь, готов был увидеть что-то страшное и опасное.
— У вас там флаг вероятного противника. В миниатюре, но в масштабе, — показывала пальцем комитетчица мне куда-то в район пупа.
— Простите, что? — не понял я, глядя на поднявшуюся из-за стола фурию с фанатичным блеском глаз.
— Флаг. На заднем кармане.
— А-а, ну вы меня и испугали. Точно, была там какая-то нашивка. Не отпарывать же мне её…
— Давайте, я помогу, — загремела она чем-то в открытом ящике стола.
— Вы что, всерьёз отпарывать её собрались? — не поверил я, думая, что это какой-то неудачный розыгрыш.
— Ну конечно. Идите сюда, — поманила она меня рукой, в которой было зажато лезвие от бритвы.
— Э-э, спасибо, но я как-нибудь сам справлюсь. Дело в том, что под флагом находится крайне дорогая мне филейная часть, — пробормотал я, торопливо выпуливаясь за двери.
Уф-ф… Вот это номер. Поднимаясь по лестнице, я даже пару раз оглянулся, не бежит ли вслед за мной фанатичная комсомолка с бритвой в руке. Одевая утром чистые джинсы я и подумать не мог, что маленькая нашивка на заднем кармане может вызвать так много шума.
Особого столпотворения около дверей приёмной комиссии музыкально — педагогического факультета не наблюдалось. Отчего-то профессия педагога в СССР популярна куда как меньше, чем того же торгового работника или журналиста.
Всё ещё находясь под впечатлением посещения комитета комсомола, в дверь приёмной комиссии я заглянул крайне осторожно, приоткрыв её совсем чуть-чуть.
Флейтисту я узнал не сразу. Она сменила прическу. Вместо аккуратно собранных волос, у нее теперь были забавные кудряшки. Белая блузка с длинным рукавом и кружевным жабо, скрыла ее изумительные по красоте плечи и не позволяла полюбоваться запомнившейся мне линией шеи. Абитуриентов в комнате не было, и все занимались, кто чем хотел. Две пожилые тётки, сидящие в центре, о чём-то болтали. Девушка, сидящая ближе к дверям, красила ногти, а флейтистка читала журнал. "Огонёк", если не ошибаюсь. Больно уж у него характерный красный флажок у него на обложке. Я каждый день мимо "Союзпечати" хожу, и уже научился по внешнему виду опознавать многие издания.
Ассимилируюсь понемногу, скоро совсем обаборигенюсь.
— Здравствуйте, — сияя улыбкой, появился я в дверях, — Не подскажете, где я могу найти Галину Тимофееву?
— Это я, — неуверенно пискнула флейтистка, роняя журнал на стол.
— Тогда это вам, — галантно протянул я ей букет.
— А от кого?
— От меня, — улыбнулся я ещё шире.
Этак я скоро в Чеширского кота превращусь.
Улыбка в двери проходить не будет.
— А я вас не знаю, — замялась она, не решаясь взять букет.