Приключения либроманта в СССР
Шрифт:
На всеобщей волне возбуждения, царившей после премьеры, я и не заметил как оказался в зале ресторана, что был в этом же здании на четвертом этаже.
— Пиво ты привёз? — спросил меня Николаев, после того, как за столом отзвучали многочисленные тосты за союз советского кинематографа и космонавтики, и все решили размять ноги, — Молодец. Кстати, поздравляю с вступлением в Союз Композиторов. Нужное дело. Без него труднее получить признание.
Слушаю земляка и не понимаю. Вроде коммунист и дважды Герой Союза, а в словах реальная крамола проскальзывает. Я это ещё в первую встречу заметил, когда он парторгу Химпрома на руководящую линию партии указывал. Николаев
— Каковы творческие планы? — поинтересовался космонавт, после моей благодарности за поздравления, — Для скрипки ничего не планируешь писать?
— Есть несколько идей, — неопределенно ответил я, поняв, откуда ветер дует. Лине солидный репертуар нужен, а сама она после бегства с Мосфильма в Звёздный Городок под ручку с Николаевым ко мне подойти боится. Знает кошка, чью сметану съела, вот и заслала космонавта в качестве парламентёра.
— По приезду домой по возможности наведайся к Фёдору Семёновичу Васильеву, — продолжил Николаев, — Это председатель правления СК Чувашии. Тебе с ним всё равно контактировать придётся. Его в пединституте проще всего найти, он там кафедру на музыкально-педагогическом отделении возглавляет. Если какие-то творческие вопросы возникнут — поможет. Ну и ко мне не стесняйся обращаться, если нужно будет.
Мне осталось только благодарно кивнуть, давая понять, что слова услышаны и приняты во внимание. Не хилую руку помощи мне сейчас Николаев предложил. Можно сказать лапищу, которая может решить практически любой вопрос одним телефонным звонком.
Банкет шёл своим чередом. От выпитого голоса стали громче и веселее и, как это обычно бывает в больших компаниях за столом стали образовываться небольшие группы по интересам. Кто-то громко что-то обсуждал. Кто-то что-то кому-то доказывал, оживлённо жестикулируя при этом. Кто-то и вовсе пел частушки под дружный смех соседей. А я стоял и смотрел на этот небольшой праздник.
— Что тут у вас? — поинтересовался полный мужик, пытаясь отодвинуть меня от прохода, где я пристроился покурить около урны.
— Пиво, чувашское, нефильтрованное, — выдал я ему рецепт удавшегося банкета.
— Ещё осталось? — вполне искренне поинтересовался он, и только тут я его узнал. Эльдар Рязанов.
— Для Вас найдётся, — смерил я взглядом пивной животик режиссёра.
О том, что сегодня в филармонии что-то происходит, было понятно издалека. Все места, пригодные для стоянки, были заняты разнообразными транспортными средствами, в основном автобусами. На широкой лестнице, ведущей к главному входу, пестрели яркие группы детей, над которыми кудахтали взрослые. По одежде было понятно, что на смотр художественной самодеятельности прибыли детские хоровые и танцевальные коллективы.
Соорудив извыданный мне картонки пропуска и булавки подобие бейджика, я прошел внутрь здания. Давненько стены филармонии не видели такой вакханалии. Сотни выступающих, и из них больше половины дети. Через открытые двери гримёрок видно, что столпотворение там стоит жуткое.
— Валер, ты представляешь, нам всего две песни оставили! — подлетел Саня откуда-то сбоку, пока я старательно обходил группу юных танцовщиц, отчего-то задумавших размяться прямо в коридоре.
— Привет, Сань. Вроде ты раньше говорил, что все четыре песни утвердили? — поинтересовался я чисто из вежливости.
Признаться, новость меня скорее порадовала, чем огорчила. Я не большой любитель перепевать чужие песни. К тому же, своими глазами увидев,
— Говорят, завтра зал потребовался под внеочередную партконференцию, поэтому вместо двух дней весь смотр сегодня за день проведут.
— Партии виднее, — дипломатично отозвался я, — Мы во сколько выступаем?
— Часа через полтора, вроде. Там сейчас все списки перекраивают. Минут через десять точно скажу.
— Я тогда в зал пойду. Посмотрю на юные таланты, — заглянул я в двери выделенной нам комнаты, где собрались все те, кто сегодня выступает от нашего ДК.
К такому решению меня подтолкнул колючий взгляд Насти. Странно, вчера я её во Дворце видел. Даже поздоровалась вполне приветливо. Наверное всё-таки стоило остановиться и парой слов с ней перекинуться, а не пробегать мимо. Или хотя бы объяснить, что трое человек ждут, когда я звукооператорскую освобожу, а я, как назло, запись в машине оставил и за ней бегал. В общем, некрасиво получилось, и её взгляд, я скорее всего заслужил.
Прослушав выступление детского хора и посмотрев на народный танец в исполнении какого-то сельского ансамбля свистопляски, я заскучал и уже собрался было уходить, как на сцену вышла ОНА.
Девушка с флейтой.
Я замер, не спуская с неё глаз. Мозг иногда включался и в эти моменты я пытался понять, что меня так впечатлило. Обычное простенькое фиолетовое платье на бретельках, оставившее открытыми плечи и воистину лебединую шею. Аккуратно забранные назад волосы. Лицо. Оно одухотворённое. Если бы не это, то оно вполне обычное. Разве что глаза выразительные и носик — курносик милый, ну и губы чуть полноватые, зовущие.
Где-то на втором плане рассаживались скрипачки и парень с виолончелью, а я любовался каждым движением флейтистки. Просто магия движения. Каждый жест, каждый поворот головы, изгиб шеи. Волнуется, трепещет и заставляет дышать в такт с собой.
Опомнился я, когда зазвучала музыка.
Всегда, когда я слышу чьё-то исполнение у меня в голове включается музыкальный калькулятор, раскладывающий то, что я слышу на отдельные партии, и оценивающий их.
Музыка звучала сухо и академично. Откровенно не хватало звука. Набитый и чуть шумный зал лишил скрипки "воздуха" и заглушил шумовым фоном те нюансы, которые пытались донести музыканты до слушателя.
Очень похоже на то, что музыку слушают только члены жюри и я. Остальные скучают, а дети, которых в зале очень много, заняты своими делами и перешёптываниями. Симфонической музыкой народ закормили. Она повсюду. По крайней мере я у себя за месяц столько классики не слышал, сколько тут иногда за день перепадает. Нет, на любителя оно может быть и хорошо, но я не люблю симфонии.
Иногда люди боятся вслух признаться, что им не нравится симфоническая музыка или классическая литература. Отчего-то бытует мнение, что для образа интеллигентного человека это важно. А я простой парень, и к симфониям отношусь ничуть не лучше, чем к военным маршам и оперетте. Ага, и Толстого с Достоевским не люблю. И как мне дальше жить? Да, наверное, так же, как и раньше. Со своими предпочтениями, которые я не собираюсь подстраивать под кем-то установленные штампы. Слушать под настроение AC/DC, вкусный джаз или рэп, читать книги современников, а труды классиков марксизма — ленинизма использовать вместо груза, когда линолеум нужно чем-то придавить, чтобы отлежался. Ага, досталась мне по наследству пара стопок этого чтива, перетянутые бечёвкой. Я уж и соседям их предлагал, но никто так и не покусился на "нетленку". Даже не представляю, как они без пошагового руководства собираются из социализма в коммунизм перебираться. Ладно я, я его сам себе построить собрался, а им как всем колхозом переезжать.