Приключения мистера Иствуда
Шрифт:
– Бранденбург Мешн, 48.
Веррал наклонился и дал адрес водителю. Все трое сидели молча, пока не доехали до места. Когда Картер вышел из машины, Веррал сделал ему жест следовать за ним.
– Чтобы у вас потом не было неприятностей, - объяснил он, выйдя из машины, - мы пойдем вместе, как будто бы мистер Иствуд возвращается домой в сопровождении двух приятелей.
Энтони почувствовал глубокую благодарность за его предложение, и его мнение относительно Скотленд-Ярда стало повышаться с каждой минутой.
В холле они, к счастью,
– А, Роджерс, добрый вечер, - небрежно сказал он.
– Добрый вечер, мистер Иствуд, - с уважением ответил портье.
Ему нравился Энтони, потому что он не был таким высокомерным, как другие жильцы.
Энтони уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, но задержался и как бы между прочим спросил:
– Кстати, Роджерс, сколько времени я тут живу? Только что я поспорил об этом со своими друзьями.
– Погодите-ка, сэр, я припомню. Скоро уже будет четыре года.
– Как раз так я и думал.
Энтони бросил на детективов торжествующий взгляд. Картер заворчал, но Веррал лишь широко улыбнулся.
– Хорошо, да не вполне, - отметил он.
– Пойдемте наверх?
Энтони открыл дверь своей квартиры английским ключом. Ему было приятно, что его слуги Симарка дома не было. Чем меньше свидетелей происшествия, тем лучше.
Машинка стояла, как он ее оставил. Картер большими шагами подошел к столу и прочитал заглавие на странице.
– ТАЙНА ВТОРОГО ОГУРЦА, - провозгласил он мрачно.
– Это мой рассказ, - беспечно заявил Энтони.
– Это еще одно подтверждение, сэр, - кивнул Веррал, а глаза его улыбались.
– Кстати, сэр, о чем он?
– Что это за тайна второго огурца?
Картер внимательно посмотрел на него. Внезапно он покачал головой и покрутил пальцем около виска.
– Бедный парень, - сказал он в сторону.
– Нет, джентльмены, - живо ответил мистер Иствуд - К делу. Вот письма, адресованные мне, вот моя чековая книжка, вот записки от редакторов. Что вы еще хотите?
Веррал внимательно изучил бумаги, которые выложил перед ним Энтони.
– Что касается меня лично, сэр, - сказал он с уважением, - то мне не нужны другие доказательства. Я вполне удовлетворен. Но я один не имею права освободить вас. Ведь может быть и так, что вы живете здесь уже много лет под именем мистера Иствуда, но может быть, что Конрад Флекмен и Энтони Иствуд одно и то же лицо. Мне нужно обыскать квартиру, взять у вас отпечатки пальцев и позвонить в Скотленд-Ярд.
– Что ж, я вполне удовлетворен вашей программой, - заметил Энтони. Смею вас заверить, что вы можете осматривать все, что пожелаете.
– Не перейдете ли вы в другую комнату, сэр, вместе с Картером, пока я буду заниматься делом?
– Конечно, - неохотно ответил Энтони.
– Но я думаю, можно поступить и по-другому.
– Что вы имеете в виду?
– Что мы с вами возьмем по бокалу виски с содовой и перейдем в другую комнату, пока наш друг сержант
– Вам так больше нравится, сэр?
– Да.
И они оставили Картера разбирать содержимое стола, что он делал с большой ловкостью. Как только они вышли, то услышали, как он поднял трубку и попросил соединить его со Скотленд-Ярдом.
– Все это не так уж плохо, - сказал Энтони, держа в руках виски с содовой и гостеприимно предупреждая все желания инспектора Веррала.
– Мне выпить первым, чтобы показать, что виски не отравлено?
Инспектор улыбнулся.
– Все это весьма необычно, - отметил он.
– Но в нашем деле все предусмотреть невозможно. С самого начала я понял, что мы совершили ошибку. Но, увы, теперь нужно соблюсти все обычные формальности. Вам придется немного потерпеть, сэр.
– Думаю, придется, - с сожалением произнес Энтони.
– Сержант не очень-то компанейский парень, не так ли?
– О, он прекрасный человек, этот сержант Картер. Вы бы это легко поняли, если бы дали ему какое-нибудь поручение.
– Я это заметил, - сказал Энтони.
– Кстати, инспектор, - добавил он. Не могли бы вы мне рассказать обо мне самом?
– Не понял, сэр?
– Неужели вы не видите, что я сгораю от любопытства? Кто такая эта Анна Розенберг и почему я убил ее?
– Вы обо всем прочитаете в утренних газетах, сэр.
– "А завтра, быть может, я буду отягощен вчерашними десятью тысячами лет", - процитировал Энтони.
– Я в самом деле считаю, что вы, инспектор, обязаны удовлетворить мое совершенно законное любопытство. Отбросьте свою профессиональную сдержанность и расскажите мне все.
– Это невозможно, сэр.
– Мой дорогой инспектор, мне казалось, что мы стали друзьями?
– Ну хорошо, сэр. Анна Розенберг - немецкая еврейка, она жила на Хэмпстед-стрит. По каким-то необъяснимым причинам год от года она становилась все богаче и богаче.
– Со мной все наоборот, - прокомментировал Энтони.
– По каким-то необъяснимым причинам я год от года становлюсь все беднее и беднее. Может быть, мне следовало бы жить на Хэмпстед-стрит. Я слышал, что Хэмпстед вдыхает в человека новые силы.
– Одно время, - продолжал Веррал, - она содержала магазинчик, где продавались подержанные вещи.
– Теперь все понятно, - снова прервал его Энтони.
– Я помню, как мне пришлось после войны продавать свою парадную форму. Вся квартира была завалена красными штанами и золотыми позументами, все это можно было выгодно продать. Тут приехал толстяк в клетчатом костюме на "роллс-ройсе" с человеком, который нес сумку. За все он предложил только один фунт и десять пенсов. В конце концов, чтобы получить два фунта, я добавил еще охотничий костюм и цейсовские очки. По его знаку человек открыл сумку и бросил туда все вещи; толстяк вручил мне десятифунтовую бумажку и попросил разменять ее.