Приключения мистера Вулписа
Шрифт:
— Видите, Сир, никому, кроме нас, вы не нужны. По-моему, Его Клыкастое Высочество увлёкся вашей Жанной, а она — им!
— Пф, глупость какая! Они же разного вида! — всплеснул лапами лис, проминаясь как-то пасмурным днём по верхним коридорам, окаймляющим замок по окружности. Стёкол в замке не было, и разбуянившийся ветер задувал внутрь, заставляя непрочный металлический каркас дребезжать вместе с полом.
— Ну а вы, Сир? Вы и подавно другой. Жанна, может быть, и последняя в своём роде, а вот вы… вы один и единственный с самого рождения.
— Ты-то откуда знаешь? — пренебрежительно
— Это и дураку понятно. Меков мы видим каждый Божий день, но такой экземпляр, как вы — нам в новинку. Кто вы такой? Откуда родом?
— Хотел бы я знать, — пробормотал лис, и остановился. Слух его привлекла монотонная песня мека, звучащая где-то в отделении. С недавних пор, всякий раз, когда мек проходил мимо, мистер Вулпис воспринимал его песнь иначе. Теперь на её траурный мотив накладывались строчки, слёзно напетые Жанной в его повреждённом вирусом сознании. Само собой, слова жили лишь у него в голове, и жили они там голосом и образом Жанны. Противостоять им не было смысла, так как, волей-неволей, они воплощали себя в звуках у него на языке.
Мистер Вулпис замычал себе песню под нос, но, словив на себе вопросительный взгляд Даска, мгновенно заткнулся.
— А? Что это с вами? — спросил тот, скользя вниз головой по наклонной трубе, ни к месту пронзающей коридор прямо поперёк дороги толстым копьём.
— Задумался.
— О чем?
— Какая тебе разница? Ты всё равно этого никогда не поймёшь.
Вечером того же дня, сразу после рыбного ужина, который мистер Вулпис нагло пропустил, Даск кубарем свалился на лиса с высоты разноуровневого потолка, спаянного из кучи металлического хлама — так он спешил.
— Вот вы где, Сир! — воскликнул Даск, запыханно. — Я весь замок облетел, пока искал вас!
Мистер Вулпис со смурным видом сидел на полу, спину его подпирал прогнивший до нельзя деревянный ящик, вокруг которого резвился мышиный молодняк. Слушая их писклявый смех, лис вспоминал тройняшек-хомячков, детишек тётушки Хомы, которые точно также проказничали на кухне «Чайного дворика». Смастерив «Йо-йо» из стеклянного глаза мека и металлической пластины, мистер Вулпис отбивал ритмичные удары — не самые приятные для ушей. За этим занятием, собственно, и застал его Даск.
— Что за суета? — сухо спросил лис, не отвлекаясь от игры.
— Король вас обыскался! Он просил передать вам это. — Летучая мышь с воздуха сунула мистеру Вулпису конверт и, наконец, высвободив лапы, обвила пальцами стальной трос — один из многих, что лианами спадали с дырявого потолка. Вероятно, крысы извлекли из меков.
Мистер Вулпис распечатал письмо, где скурпулезным почерком были выведены слова:
'Уважаемый, господин Вулпис! Вы не пришли на ужин, что очень опечалило меня и Жанну. Нам не терпелось поведать Вам о сюрпризе, который мы долго и упорно готовили для Вас эти два суматошных дня. Жанна хотела бы и сама Вам написать — она в самом деле пыталась — но по итогу мы порешали, что её письмо вышло трудночитаемым (Жанна совсем не обучена грамоте), поэтому, надеюсь, Вас устроят слова Вашего доброго друга-волка.
Уповаю,
До встречи сегодня, в девять вечера, в театре «Крысиный Сонет». Даск проводит Вас на место.
С уважением, Ваши Жанна и Боуи'.
— Ну что, пойдете в театр, Сир? — спросил Даск, когда лис закончил читать.
— Не люблю спектакли! — вздохнул тот, медитативно складывая лист, пропахший сыростью, по изгибам — обратно в квадрат.
— Понимаю-понимаю! Сам — не любитель. Но Его Клыкастое Высочество на них помешался. И ладно бы его «развлекательная программа» развлекала! Но ведь она только и делает, что вгоняет в депрессию!
Хотя мистер Вулпис во многом и не понимал искусства, не мог проникнуться оперным пением и балетом, живописью и музыкой — ему было противно приравнивать себя к крысам и мышам с их невежеством.
— Раз ты ненавидишь театр, Даск, то я точно туда пойду! — сказал он, откровенно ехидничая. Три года лис учился жить как джентльмен, три года он терпел скуку, ради того, чтобы завоевать любовь общества. Уж один короткий спектакль он переживёт. Если не ради своей репутации (за ней гнаться уже бесполезно), то хотя бы ради Жанны.
В нужный час Даск привёл мистера Вулписа к отдельно стоящему зданию на поверхности Крысиного Королевства — кособокому и преземистому. Ко входу были проложены неудобные ступеньки — такие мелкие, что на них не помещалась лапа больше крысиной, — а над ним, глазными яблоками меков, были сложены жутковатые буквы: «Крысиный Сонет». Вывеска светилась в груде проводов, подключенных к электрогенератору. Провода беспорядочно опоясывали город, объединяясь на вершине замка.
Крысиный Сонет был обделён как холлом и гардеробом, так и билетной кассой. С порога он был заставлен скамьями без единого стиля: широкими и узкими, со спинками и без, стальными и деревянными. В театре даже имелся «бельэтаж» для летучих мышей — не освещённые ряды труб и тросов под потолком. Многочисленные зрители галдели, взирая на пустующую сцену, на которую уже был устремлён свет прожекторов.
Мистер Вулпис занял уникальное кресло в первом ряду, заготовленное специально для него и под него, и представление началось.
Голосом ведущего, Жанна вещала:
— Давным-давно, в мире, охваченном огнём и залитым кровью, жил да был в Северном государстве Великан-ученый. — На сцену вышел Боуи в плоском шлеме (по типу тех, что украшали королевский трон), изображая великана. — И была у него дочь, которая больше всего на свете любила своего отца и… животных.
Жанна сцепила лапы на груди и наигранно-детским голоском завосклицала:
— Папочка-великан, папочка-великан, дяди-великаны шептались, что мы все скоро умрем. И мы тоже?