Приключения мистера Вулписа

Некрасова Таня

Без малейших подозрений Шарлотта обтерла лапы о придверный коврик, разя непомерно счастливой улыбкой, от которой ни осталось и следа, когда в холе моргнул свечной огонек. Тени Гретты и Шарлотты на стенах раздваивались и приобретали контраст по мере того, как лорд-канцлер Де Муар надвигался на тех со сведенными в кучу седыми бровями.

— Отец! — вскрикнула Шарлотта, чувствуя, как неизбежно близка его твёрдая лапа. — Гретта! — Она воззрилась на подругу с мольбой, так и не оформившейся в слова: Микаэль Де Муар сжал ее плечо и повлек вверх по лестнице. Гретта

смотрела, как брыкаются на потолке чёрные кляксы, как поволока бледного света растворяется на верхних этажах, забирая очертания ее тени. Тишина затопила дом, оглушила, будто океанская глубина.

— Прости, Шарлотта, — прикусила до крови губу Гретта. — Это ради тебя.

В покоях дочери Микаэль Де Муар разжал пальцы, Шарлотта откачнулась и грохнулась на пол.

— Что вы творите отец? — взвыла она, подтягиваясь за спинку кровати, чтобы встать.

— Ты знаешь, дорогая, что я не люблю закатывать истерики и не жалую того же от других, — проговорил тот холодно. — Я мог бы наказать тебя, как подобает, ты запятнала нашу фамилию своей выходкой, и это — непростительно. Но ради твоей матушки, царствие ей небесное, и из-за моей любви к тебе — я не стану пытать тебя бесконечными увечиваниями и запретами.

Микаэль Де Муар вынул из внутреннего кармана сюртука портрет рыси с иссиня-чёрной обводкой вокруг глаз, тёмным носом и густой висячей шерстью на щеках.

— Ноэль! — вырвалось из уст Шарлотты.

— А вот и нет! — отрезал лорд-канцлер. — Это портрет преступника по имени Ноттэниэль. Он устроил переполох в день твоего шестнадцатилетия. Он наставил покойного господина Беана выстрелить в хищника! Он сгнобил господина Фога Вулписа, во имя которого ты без моего ведома организовала тайное общество!

— Не может быть! Гретта, моя милая Гретта! Ты предала меня! — завосклицала Шарлотта, закатывая глаза в полуобмороке. — Я не верю вам, отец, не верю! Вы специально клевещите на моего господина Ноэля, потому что он вам не по нраву, потому что по вашим меркам — он мне не пара!

В лапах лорда-канцлера Де Муара зазвенела связка ключей:

— Вижу, ты пока не настроена на беседу, — вздохнул он. — Приведи свои мысли в порядок. Я загляну к тебе поутру. — И Микаэль Де Муар запер дверь, закрывая глаза на разразившиеся грозой стенания дочери.

Глава 25

Переворот

Жанна и Боуи сидели на краю сцены в осиротевшем зале театра, в насытившемся тишиной полумраке, сетуя о том, правильно ли поступили, открыв мистеру Вулпису столь болезненные реалии его происхождения.

— Мы должны были это сделать, Жанна. — Волк накрыл своей большой лапой маленькую кошачью, стремясь хоть как-то успокоить Жанну. За эти несколько дней они сроднились как звери, у которых слишком много общего. Боуи покаялся перед Жанной в своих грехах, и к его удивлению — заполучил от неё прощение. Никто не поймёт зверя лучше, чем тот, кому довелось барахтаться в той же трясине: ежесекундно пребывать во лжи и обмане, дышать украденным

счастьем. — Вы же простили меня, Жанна, и он тоже простит! Это же мистер Вулпис, добрейшей души зверь! Другой бы на его месте уже свежевал с меня шкуру, как только понял, с кем имеет дело.

— О, Боуи, — вздохнула та, понурив уши, — даже если после всего мистер Вулпис нас не возненавидит, то друзьями нам точно уже не быть. Хотя может оно и к лучшему… Я не хочу, чтобы мы дошли до Северной горы, не хочу снова причинить ему боль…

— А что там, на Северной горе? — заинтересовался волк.

— Мой дом.

— И что не так с вашим домом, Жанна?

— Не спрашивай, Боуи! — заслонилась лапами от его вопроса кошка. — Я стою перед выбором всей моей жизни, понимаешь? Утратить всё: свой дом, свою семью! Или спасти их, принеся в жертву механического зверя! Казалось бы… выбор очевиден! Но я не могу, не могу, Боуи! Я не могу выбирать!

Боуи тоже расчувствовался, его глаза заслезились, и он приобнял ревущую Жанну за плечи.

— Прошу прощения, — сказал он. — Обещаю не спрашивать больше об этом.

— Вы слышите, Боуи? — Мышиный писк, смешанный с возней тысяч миниатюрных тел, заставил кошачьи слезы разом высохнуть. Жанна и Боуи поднялись, потому что под их лапами, мотающимся над полом у сцены, заворошились тёмные мохнатые спины группами стекающих в театр грызунов.

— Что происходит? — спросил Боуи королевским тоном, в котором скрежетали металлические нотки недовольства.

— Свержение! — закричали его подданные.

— Свержение? Чье?!

— Ваше, конечно же!

Грызуны заразительно расхохотались, и волчий рев, от которого подскочило сердце даже у Жанны, не заткнул ни одну повстанческую душу.

— Как же вы свергнете меня? — попробовал другой подход к грызунам Боуи. — Кто же будет заботиться о вашем пропитании? Что будет с Крысиным Королевством?

— На трон взошёл новый правитель! — выкрикивали крысы.

— И мы теперь не Крысиное Королевство! — кричали мыши.

— Отныне и впредь мы есть Королевство Монстров! Да здравствует Король Монстров!

— Да здравствует Король Монстров! — подхватил хор голосов, и чёрная река меха, усов, глаз и облезлых хвостов ломанулась на сцену, щелкая желтыми зубищами.

— И кто же ваш новый Король? — Боуи отступал назад, загораживая собою Жанну.

— Господин Фог Вулпис! Господин Монстр!

Когда их обоих загнали в угол, волк не надумал ничего лучше, чем воскликнуть:

— Стойте!

Живая река интуитивно застыла.

— А как же предсмертное право короля? — ляпнул Боуи первое, что пришло в голову.

Крысы в передних рядах глупо почесывали макушки. Яростный трезвон голосов перешёл в нерешительный шёпот.

— Разве у нас было что-то подобное? — посовещавшись, уточнила толпа через дряхлого плешивого крыса.

— Д-да! Конечно! — подтвердил Боуи. — Я же Король, в конце концов! Кому как не мне быть в курсе королевских уставов?

Грызуны снова зашептались, по итогу рассудив:

— Хорошо, будет по вашему.