Приключения Никтошки (сборник)
Шрифт:
– О-ох! – взмолился Никтошка после нескольких минут такой езды, – может, на сегодня хватит, а?
Но Вруша казался невозмутимым.
– Ничего, – успокоил он, нужно шатуны немного разработать, а там ровнее пойдет.
И правда, скоро скрежет прекратился. Мотор заработал ровнее, машину перестало дергать.
– Это сметанная смазка помогла, – сказал Вруша. – Хорошо, что не пожалели смазки.
Никтошка дал еще пара, и, громко чавкая сметаной, машина покатилась по дороге в поле. Мотор был очень сильным. Они пускали машину то под гору, то в гору, чтобы проверить как следует ее ход. В гору она сильно пыхтела
– Всё, можешь быть спокоен, – сказал Вруша. – До Цветограда долетишь быстрее, чем Баба-Яга на метле.
– Спасибо тебе, – сказал Никтошка. – Без тебя я бы в жизни домой не вернулся.
И он крепко пожал вымазанную в сметане Врушину руку.
На следующее утро пришла пора прощаться. Никтошка так подружился с Врушей, что ему не хотелось уезжать. А еще потому, что дождя уже не было и опять выглянуло солнышко. Когда Никтошка думал о Цветограде и родном доме, и о коротышках, которые хоть его и совсем не замечали, а все-таки были ему родными, то ему очень хотелось ехать. Но Вруша, можно сказать, стал его первым настоящим другом. Хотя Никтошка-то на самом деле думал, что друга зовут Правдюшей. Да, в сущности, не все ли равно, как его зовут? Главное, чтобы коротышка был хороший. «Только вот что, – думал про себя Никтошка, – а считает ли он меня своим другом? Может, это мне только кажется, что мы друзья, а на самом деле нет?»
Все же Никтошка решил ехать.
– Обязательно приезжай ко мне в гости! – сказал он Вруше.
– Конечно приеду! – ответил тот. А ведь мы знаем, что Вруша всегда врал…
Кроме канистр с молоком и сметаной, необходимых для заправки, Вруша нанес в машину еще целую кучу продуктов. У него сегодня с самого утра потели мочки ушей и ногти так и чесались – а это был верный признак того, что пришло время «закинуть вралинку».
– Тут сыр, – показал он на плетеную корзинку, закрытую тряпкой, в которой на самом деле лежала четвертинка крутого куриного желтка. А здесь бутылка с вишневым соком – смотри не разбей.
(Сок-то, на самом деле, был клубничный).
– В мешке огуречный и помидорный кружочки – там складной ножик есть, чтоб нарезать. Еще пюре из печеной морковки. Я его в фольгу завернул, чтоб не остыло.
По-настоящему в фольге было не морковное, а картофельное пюре. И никаких огуречных и помидорных кружочков с ножом, а вместо них в мешке помещалась огромная банка с нарезанной шляпкой маринованного гриба-лисички. Всем этим Вруша до отказа забил багажник молокомобиля.
И зачем Вруше понадобилось говорить на продукты, что они одно, когда они были совсем другое? Вруша и сам не знал. Просто в нем вдруг проснулось сильное желание врать. С утра ему этого вообще всегда больше хотелось, чем после обеда. Когда он называл Никтошке совсем не те продукты, которые на самом деле лежали в сумках, ему становилось как-то легче. Вообще, можно было подумать, что Вруша собирает Никтошку в путешествие на целый месяц.
– Зачем столько продуктов? Ты ведь сказал, что два часа ехать?
– Пригодится. Соседей своих накормишь.
Вруше снова ужасно захотелось поврать. Он сам стал себе противен, но ничего поделать не мог. Если Вруша долго удерживался от вранья, у него страшно зудели колени, потели мочки ушей и чесались ногти.
«Как же все-таки мерзко врать тому, кто тебе доверяет, – горестно думал он. – Вот Никтошка уедет, и опять вокруг никого не будет, кроме коров. Да еще и братца – моего отражения».
– Знаешь, – сказал он вдруг Никтошке. – Иногда так надоест каждый день одну и ту же возле себя рожу видеть!
– Это ты о ком? – удивился Никтошка.
– Это я о своем братике. Он ведь точная копия я. Тут Вруша сказал правду, но тут же добавил:
– Только все время врет.
– Значит, кроме вас двоих тут больше никого нет?
– Только коровы.
– Ну так приезжай к нам. У нас в домике места много – можешь жить, сколько хочешь.
– А как же Мышуня и Ласточка, и Матильда, и остальные?
Этим он озадачил Никтошку. Мышуня по Колокольчиковой улице вряд ли пройдет. Можно было бы, конечно, поселить ее на площади Свободы. Там много места. Но чем ее кормить?
– Ты прав, – сказал Никтошка. – С коровами вам в город нельзя.
– Вон, возле того столба начинается дорога, – сказал Вруша, показывая на полусгнивший столб на краю луга. По ней езжай – и никуда не сворачивай. Все время строго на север. И через час будешь в Цветограде. Ну, максимум – через три.
– Спасибо тебе, друг, – сказал Никтошка.
– Да не за что. Чего там…
Вруша смахнул слезу. Ему было тоже очень жалко расставаться с Никтошкой.
– Может, еще увидимся, – сказал Никтошка.
– Приезжай в гости, – сказал Вруша.
Никтошка зажег огонь в машине. Десять минут они стояли молча и ждали, пока молоко закипит. Наконец из-под крышки котла повалил пар.
– Ну, мне пора, – сказал Никтошка.
Они обнялись, и Вруша чуть не заплакал. Ему было страшно жалко этого коротышку. Но что он мог с собой поделать?
– Погоди! – крикнул Вруша, скрываясь в доме. Он вынес Никтошке завернутый в фольгу шоколад.
– Вот, мой брат Вруша сам делал, – сказал он. – Мы его только по праздникам едим. Два раза в году – на Новый год и на День рожденья.
– Может, не надо? – сказал Никтошка.
– Бери, бери. Вруша всхлипнул.
– Тебе пригодится. Погрызи, знаешь, от него очень настроение улучшается.
– Ладно, – сказал Никтошка и положил шоколад в багажник. – Ну, пока!
– Пока!
Вруша отвернулся, а Никтошка нажал на пар. Молокомобиль, страшно заскрежетав, выехал со двора. Никтошка махнул высунувшимся из коровника коровам.
– М-у-у-у! – замычала Мышуня, а за ней и все остальные. Они мычали, как пароходы, которые покидают пристань, отправляясь в дальнее плавание. На самом деле отправлялся Никтошка.
Подъехав к полусгнившему столбу, Никтошка вырулил на дорогу, ведущую к Цветограду. Там он в последний раз обернулся, но Вруша уже скрылся в доме.
– Пока! – крикнул Никтошка.
Полчаса спустя, по другой дороге на ферму въехал Правдюша. Он привез лекарства для коров, новые инструменты, шланги для доильных установок, малиновую краску, чтобы покрасить коровник на зиму, и еще кучу разных нужных и полезных вещей.