Приключения Никтошки (сборник)
Шрифт:
Глава двадцатая пятая с половиной
ЭТО ЕЩЕ КТО?
– Это еще кто? – проворчал высунувшийся из-за плеча Молотка Ворчалин.
У Никтошки не хватало сил переступить через порог, и он стоял на улице под дождем, прислонясь к дверному косяку. Потом сел на корточки.
– Да втащите же его в дом! Не видите, коротышке плохо? Никтошку внесли в прихожую.
– Кто это, кто это? – спрашивали малыши.
– Да как же кто? – воскликнул осмелевший Пустомеля. Он вспомнил наконец, что сам Шишимору с Какой выдумал, и его страх
– Это же Никтошка, вот это кто! Надо же! А мы думали – ты давно умер!
– Пока еще нет, – прошептал Никтошка и от усталости сел прямо на пол.
– Ура, Никтошка вернулся! – крикнул кто-то.
– Никтошка? – изумились все. – Что-то не похож…
– Какой-то весь черный.
– Вонючий!
– Это он не вонючий, а просто давно не мылся. Вот вымоется и побрызгается духами – сразу хорошо запахнет.
– Нечего, нечего носы зажимать – вы ведь не малышки! – растолкал всех подоспевший Таблеткин. – Хватит стоять как истуканы! – орал он. – Немедленно снять с него одежду и растереть!
Малыши бросились раздевать и растирать Никтошку бруталиновой мазью – специально придуманной доктором Таблеткиным для таких случаев. Потом завернули его в теплый махровый халат.
– Дайте поесть, – прохрипел бедный скиталец.
Его отнесли на кухню, где повар Кастрюля быстро подогрел ему вчерашний борщ, пожарил яичницу с ветчиной, разогрел половину жареного гриба-опёнка, нарезал овощной салат и намазал булку с маслом.
– Ты чего ему ветчину свиную даешь – может, он вегетарианец? – ткнул Кастрюлю в бок Пустомеля.
– Вообще-то, я не знаю. Всё, конечно, может быть, – согласился повар. – Ты вегетарианец? – поинтересовался он у Никтошки.
Никтошка перестал жевать и недоуменно уставился на Кастрюлю. Он не мог понять, чего от него хотят, и поэтому снова принялся за еду. Никтошка ел и ел и всё никак не мог наесться. Малыши стояли вокруг него и смотрели, как он ест. На вопросы Никтошка не отвечал, а только мотал головой и показывал себе пальцем на рот – дескать, нечем говорить, рот занят. Было непонятно, как в такого маленького коротышку может вместиться такое огромное количество еды – могло показаться, что она выпадает из него где-нибудь с другой стороны. Взял лежащий на столе фломастер и написал на клеёнке прыгающими буквами: КО… К…
– Сейчас-сейчас, миленький, понял! – воскликнул повар Кастрюля и налил ему до краев огромную кружку Кока-колы.
Никтошка забулькал колой. От простуды нос у него был забит, и ему приходилось заглатывать воздух ртом, от чего Никтошка несколько раз чуть не подавился. Хорошо, что Молоток стоял у него за спиной и каждый раз ударял Никтошку по хребту. Ночь проходила, и на улице уже забрезжил рассвет, но о сне никто и не думал. Пока Никтошка ел, коротышки строили догадки о том, где он был все это время и как ему удалось вернуться домой.
– Наверно,
– Дикие коротышки так не мычат, – заметил музыкант Рояль.
– Это правда, – подтвердил Авоськин. – Они больше рычат, потому что они дикие и живут в лесу, и набрасываются там на зверей, чтобы добыть себе пропитание.
– Если бы он набрасывался на зверей, то у него были бы длинные когти, то есть, ногти, – сказал Растеряка.
Он не знал, что Никтошка, пока жил в лесу, аккуратно отгрызал себе ногти на руках, чтобы они были ровные – ведь ножниц-то у него в лесу не было. А вот ногти на ногах у Никтошки отросли длиннющие – их он откусывать не мог, поскольку не достать.
– Он мычит потому, что у него рот забит, – сказал Небоськин.
– Может, у него анорексия?
– Интересно, как он все-таки нашел дорогу домой, – сказал малыш Филя, который был другом братьев Авоськина и Небоськина и ночевал сегодня у них.
Филиным любимым занятием было жонглирование. Жонглировал он всем, что попадалось под руку. Пока все стояли и глядели на жующего Никтошку, Филя взял со стола три горошины и стал жонглировать ими. Нельзя сказать, что Филя был в этом деле мастер – два или три раза горошина падала на пол и закатывалась куда-нибудь в угол.
– Хватит! – сказал доктор Таблеткин. – Положи горошины на место. Филя послушно положил. Но через минуту схватил со стола ножик и принялся подкидывать его так, что он переворачивался в воздухе а Филя его всегда ловил за ручку.
– Ты мне чуть в глаз ножом не заехал, перестань сейчас же! – рассердился на него Ворчалин, когда Филя нечаянно не рассчитал и нож прорезал воздух перед лицом Ворчалина.
Никтошка тем временем, опустошив все тарелки, миски с едой и чашки, которые поставили перед ним, устало оглядел всех, и взгляд его остановился на поваре. Кастрюля развел руками.
– Что? Еще?? – спросил он.
– Не надо ему больше, – сказал Таблеткин. – После длительного голодания надо есть понемножку, а то может желудок испортиться.
– У него, наверное, уже давно испортился, – сказал Авоськин. – Он пять обедов за раз съел.
Ножик, которым жонглировал Филя, выпал наконец у него из рук и стукнул тяжелой железной ручкой прямо Молотку по большому пальцу ноги.
– Ах ты!.. – закричал Молоток, а доктор Таблеткин схватил трубочку, которой он слушал больных – стетоскоп – и наколотил Филю по голове.
– Ты где пропадал-то? – спросил Никтошку Рояль.
Никтошка попробовал что-то сказать, но из горла его послышалось какое-то едва слышное шипение.
– По-змеиному шипит, – заметил кто-то.
– Да. Совсем одичал.
– Дайте ему бумагу и ручку. Может, он еще буквы не забыл.
Никтошке дали письменные принадлежности и он написал: «В ЛЕСУ».
– Что значит «в лесу»? – спросил Растеряка.
– В лесу он был, ясно тебе? – объяснил Пустомеля.
– Понятно, что в лесу, где ж еще? – сказал Таблеткин. – А ты как туда попал?