Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)

Буссенар Луи Анри

ГЛАВА VIII

Матрос, потом дровосек и, наконец, мельник. — Хозяйственные принадлежности для приготовления муки у папуасов. — Различные блюда из муки. — Импровизированный котел может быть разорван. — Неожиданные, страшно голодные гости. — Два негра. — Типы людоедов. — Преимущество знающих малайский язык. — Неожиданное нападение.

Болтовня и свист попугаев, славивших восход солнца, разбудили троих друзей, проспавших целую

ночь крепким, беспробудным сном.

— Живо за работу, дети мои! — вскричал Пьер, первым вскочив на ноги. — Солнце ярко светит, топоры наши остры, и нам ничего не нужно, кроме проворства, чтобы собрать славный урожай.

— Как? — удивился парижанин, припоминая вчерашний голод своего друга и желание как можно скорее удовлетворить разыгравшийся аппетит. — Как? Натощак и за работу?

— Мой милый, не все коту масленица! Вчера за долготерпение мы были вознаграждены вдвойне, а сегодня — за работу; закусим после.

— Будь по-твоему. Итак, живо. Тем более что скоро начнется такая жара, что нам волей-неволей придется остановиться.

— Нет на свете стран хуже экваториальных, где солнце превращает тебя в какую-то тряпку, разжижает мозг, уподобляет его молоку кокосового ореха, мутит и свертывает.

— Да, немалая разница между этим горячим солнцем и тем благодатным, на котором весело зреют вишни в Монморанси или поспевает виноград в Сюрене.

— Но все-таки нужно быть справедливым. Взгляни на эти гигантские деревья, прекрасные плоды, роскошные цветы! Быть выкинутым сюда бурей — чистое благодеяние. Что касается меня, я предпочту скорее коптиться на солнце по соседству с кайманами или гремучими змеями, чем замерзать и коченеть в Ледовитом океане.

— Я не спорю. Но ты должен признать, что долгие ночи, жаркие до одурения, расслабляют и душу, и тело. Ночь тянется двенадцать часов, а наступит день — работать придется от шести до девяти утра и от трех до шести вечера, а все остальное время, то есть восемнадцать часов в сутки, жариться, как в пекле.

— Пора, скорее за работу!

— Идем, и, чтобы не тратить попусту драгоценного времени, я займусь, с твоего позволения, распределением работы. Первым делом надо срубить кокосовую пальму и собрать с нее дюжину орехов, еще не совсем спелых.

— Готово! — ответил Пьер, ударив топором пять или шесть раз по тонкому стволу, со стоном повалившемуся на землю.

— Видишь волокнистый мешок из тонких нитей табачного цвета, обрамляющий у основания придаток каждого ореха?

— Конечно.

— Он-то и послужит нам ситом при сборе саго. Смотри, снимай мешки осторожно, не разрывая их.

— Вот так.

— Теперь каждому из нас нужно запастись толстой дубиной.

— Это легко. На изготовление каждой уйдет не больше пяти минут, и через четверть часа все три будут готовы.

—

Ладно, а теперь выберем дерево. Вот это, мне кажется, самое подходящее. Оно и не слишком высокое, и не слишком толстое: всего шесть метров в высоту, один метр двадцать пять сантиметров в диаметре, и полно превосходной муки, судя по золотистой пыли, обильно покрывающей листья у основания.

— Надо разрубить его на части.

— Сейчас. Но сначала надо приготовить ступку — пестики у нас есть.

— Верно. Но где ты возьмешь необходимую нам ступку?

— Ступка у нас есть, но… занята пока.

— Ничего не понимаю!

— А это очень просто. Толщина древесины не больше трех сантиметров; проведи легонько пилой вокруг ствола, отложив двадцать пять сантиметров от земли.

— Ах, черт возьми! Какая плотная древесина!

— Хорошо, что дерево не слишком толстое. Вот оно и отделилось от пня. Взгляни-ка на массу, наполняющую обе части ствола.

— Она цветом напоминает кирпич.

— Это только внизу — чем выше, тем она белее. Несколько ударов пестиком живо обратят в пыль то, что наполняет пень.

— Теперь и я догадался. Пень сагового дерева и послужит нам ступкой. Фрике, ты просто волшебник.

— Теперь, когда мы запаслись необходимыми инструментами, нам надо разжиться корытом и корзинами.

— Выделкой корыта мы займемся сами. Виктор примется за изготовление корзинок. Эти гигантские листы могут легко превратиться в корзины, в каждую из которых свободно уместится двадцать килограммов муки. Края листьев на редкость прочные; что касается прожилок на них, мы постараемся употребить и их в дело.

— Ну-ка, Виктор, сделай нам всем по корзине.

— С удовольствием.

— Корыто, которое нам придется тащить на берег ручейка, весело журчащего невдалеке, если меня не обманывает слух, мы сделаем из верхушки дерева.

Приготовлением корыта парижанин занялся лично и, надо отдать ему должное, с большим искусством. С помощью топора, пилы и абордажной сабли он искусно снял с дерева полукруглую широкую полосу коры, которую затянул сеткой, сделанной из волокон мешка, покрывающего у основания придаток кокосового ореха.

— Вот и корыто, да вдобавок снабженное ситом. Ну, Виктор, как твои корзины?

— Сейчас, Флике, сейчас! Мой сделал уже две, сколо будет готов и тлетий.

— Разрежем наше дерево на куски не длиннее метра и займемся добычей питательного вещества.

— Сколько надо выполнить предварительных работ, чтобы получить эту плотную массу, так похожую на сушеные яблоки. А руки не завязнут в ней, как в только что сбитом масле?

— Попробуй.

Силач-боцман проворно засучил рукава рубашки, обнажив руки атлета с мускулами, крепкими, как толстые веревки.