Приключения рыжей попаданки
Шрифт:
Дастина же кот полюбил сразу и безоговорочно признал в нем друга. Бенедикт любил спать, устроившись на подушке Дастина, мурчал дракону в ухо свои песни.
Дастин же разрешал Бенедикту буквально все…Я тихонько посмеивалась, вспоминая слова Мареллы о том, что коты вьют веревки из людей. Выходит, что из драконов тоже.
Пьер быстро собрал все необходимое в сумку и теперь ждал новых указаний.
—Послушай меня внимательно, Пьер! — сказала я. — Сейчас мы пойдем с тобой к тому ручью около морского берега. Там ты поможешь мне разжечь костер, набрать в
Мальчик с готовностью закивал. Распрощавшись с Фаиной, мы с мальчиком покинули дом и поспешили к ручью.
Глава 33
Шагая по знакомой тропинке, я думала о том, справлюсь ли я без помощи Магды или нет, но старательно отгоняла тяжелые мысли и повторяла, как мантру: “я смогу”.
Мне вспомнилось, как в моем детстве я тяжело заболела и легла в больницу. Врачи уже почти опустили руки, и пробегая, по больничным коридорам мимо мамы с бабушкой, старательно отводили глаза. Мама все время тихонько плакала, а бабушка прорвалась в мою палату и оставалась там до тех пор, пока мне не стало лучше. Она поила меня чем-то горьким из красивой чашки, на которой были нарисованы какие-то красные цветы, веера и драконы, гладила меня по голове и что-то шептала, отчего мне становилось легче, жар спадал и я засыпала.
Когда я пошла на поправку, врачи лишь разводили руками и говорили, что “девочка ваша в рубашке родилась”, мама опять плакала и благодарила докторов, а бабушка… Бабушка тогда как-то резко похудела, она тоже потом долго болела, но, к счастью, не не так тяжело, как я. Потом мы с бабушкой полетели на море, загорали, купались, гуляли по набережной, любовались горами, и “набирались сил”, как говорила бабуля.
Теперь-то я понимала, что именно бабушка сумела спасти свою любимую внучку, а не помощь врачей.
Мы вышли к ручью. Пьер без лишних слов ловко развел небольшой костер, поставил таганок, набрал в котелок воды, отошел к дереву и устроился в тени.
Молодец, парень, подумала я, никаких вопросов, все сделал, как надо.
Я вдохнула поглубже и постаралась отбросить от себя все ненужные в данный момент мысли и страхи, подошла к ручейку, вокруг которого росло множество красивых, пышных и совсем невзрачных, на первый взгляд, цветов. Протянув руки ладонями к растениям я прикрыла глаза и в очередной раз сказала себе: “Ты сможешь”.
И вот все вокруг зазвенело тысячами колокольчиков, они переливались и пели так нежно, но в тоже время звонко, что все остальные звуки остались где-то далеко позади, сейчас я слышала только эти волшебные колокольчики.
Я открыла глаза и, как и в прошлый раз, звуки превратились в мерцающие огоньки, они переливались разными цветами и скользили с цветка на цветок, вот постепенно огоньки начали гаснуть, сияли только несколько синих и зеленых цветов, самых незаметных и маленьких среди своих красивых соседий. Я осторожно
Надо торопиться, уговаривала я себя, отдохнешь после, Нэтти тебя ждет.
Я аккуратно бросила лепестки в кипящую воду, и начала помешивать отвар ложкой. Вскоре черенок вновь накалился и на нем появились непонятные мне пока символы и знаки, у меня перед глазами тоже вихрем проносились загадочные фигуры, какие-то формулы, череда неведомых мне букв и знаков…
Наконец все стихло… Я выдохнула, аккуратно перелила отвар в бутыль и подозвала Пьера. Мальчик быстро загасил костер, который впрочем уже почти догорел, собрал вещи в сумку и мы поспешили домой.
Пьер поглядывал на меня так, словно все хотел но не решался задать вопрос. Наконец я решила нарушить молчание:
— Что ты хотел спросить у меня, дружок?
— Агнесс, у вас сейчас такой вид… Почти, как у Нэтти.
— Ничего, Пьер, все пройдет, не волнуйся, — и я покрепче уцепилась за мальчика.
— Сейчас мы с тобой должны поскорее помочь Нэтти, все остальное — пустяки…
К счастью, дом был уже близко и мы с Пьером успели еще до того, как наступила ночь.
Я отдала бутыль госпоже Фаине, наказала ей поить Нэтти отваром с промежутком в час, укрыть ее потеплее и ждать утра.
Бабушка внимательно посмотрела на меня, затем кивнула Пьеру:
— Милый, устрой Агнесс поудобнее, пусть она отдохнет, как следует, — произнеся это, она поспешила к внучке.
Пьер проводил меня в соседнюю комнату, заботливо накрыл пледом и я провалилась в сон.
Проснулась я оттого, что Бенедикт, лежа у меня на груди, заботливо облизывал мое лицо шершавым язычком, кот очень старался не пропустить ни сантиметра моей щеки, при этом он ласково урчал. Я улыбнулась и погладила кота. Тут же остатки сна мигом слетели с меня, и я побежала к Нэтти.
К счастью, девочке уже было намного лучше. Она уже сидела в кровати, обложенная подушками, Пьер сидел у нее в ногах и читал сестре вслух книгу, Нэтти тихонько смеялась, наверное, брат выбрал веселую книжку.
Я подошла, поцеловала девочку в макушку и спросила, как она себя сегодня чувствует.
— Спасибо большое, Агнесс, — девочка слабо сжала мою руку. — Я чувствую себя почти здоровой. Наверное, уже даже можно встать с кровати…
— Давай ты еще чуточку полежишь, а завтра мы обсудим этот вопрос, хорошо? — я отправилась на кухню, где слышались голоса и откуда доносился аромат свежесваренного кофе.
Там за столом уютно устроились Фаина и Дастин, которые пили кофе и мило беседовали.
При видя меня оба вскочили на ноги. Фаина заключила меня в объятия и осыпала словами самой горячей благодарности, что только смогла придумать
— Агнесс, ты наша спасительница, я в таком долгу перед тобой, — женщина заплакала.
— Госпожа Фаина, милая, ну полно вам, главное, что Нэтти стало лучше. Вы же не чужие для меня люди и в вашем доме я снова почувствовала себя не одинокой и заблудившейся… — я тоже заплакала.