Приключения семьи Ратон
Шрифт:
— Останетесь довольны, ваша светлость.
Вот какая опасность угрожала почтенным Ратонам, которые даже не подозревали, что принц и колдун так близко.
XV
Молодые супруги появились в спальне в сопровождении герцога и герцогини. И фея Фирманта тоже вошла вместе с ними: она не спускала глаз с новобрачных, охраняя их любовь. Тревожное предчувствие не покидало фею: ведь к Гардафуру вот-вот вернется волшебная сила. Правда, ни он, ни принц уже давно не показывались
Здесь же была и Ратана, готовая услужить юной хозяйке, и кузен Ратэ, с разрывающимся от горя сердцем — ведь та, кого он любил, стала супругой другого.
Фея Фирманта заглянула под диван, отодвинула занавески: не спрятался ли где-нибудь коварный Гардафур? Никого. Она обратилась к молодым супругам с пожеланием счастья, и тут раздался крик:
— Рано ликуете!
В спальню ворвался торжествующий Гардафур с волшебной палочкой в руке.
На миг все оцепенели, потом, окружив фею, стали медленно пятиться к двери, не спуская глаз с колдуна.
— Добрая фея, неужто вы покинете нас в беде? Защитите! — взмолилась Ратина.
— Фирманта! — раздался громовой голос Гардафура. — Ты уже истратила всю свою волшебную силу и больше ничего не можешь сделать. Я же вновь обрел былое могущество!
Палочка его, свистя, описывала круги в воздухе, словно живое существо, наделенное сверхъестественной силой.
Все поняли, что фея и вправду бессильна, ибо возможности превращений уже исчерпаны.
— Ага! — ликовал колдун. — Ты превратила этих выскочек в людей, я же снова обращу их в животных!
— Пощади! Пощади! — умоляла Ратина, протягивая руки.
— Ни за что! Первый, кого коснется моя палочка, превратится в обезьяну!
Страшные, чудовищные слова! Гардафур, как коршун, надвигался на несчастных, те бросились врассыпную. Видели бы вы, как метались они по комнате, не находя выхода, ибо двери были плотно закрыты. Ратэн пытался заслонить любимую собственным телом, презрев опасность, которая грозила ему самому.
— А на тебя, мой юный красавец, Ратине очень скоро придется смотреть с отвращением! — пригрозил негодяй.
Юная новобрачная вскрикнула и без чувств упала на руки матери. Ратэн бросился к двери, но Гардафур преградил путь.
— Пришел твой черед, Ратэн! — Колдун, точно шпагой, взмахнул волшебной палочкой…
Внезапно дверь распахнулась и в комнату вбежал принц. Ему-то и достался удар, предназначенный Ратэну, и в тот же миг Кисадор превратился в безобразного шимпанзе. Подумать только, он, всегда кичившийся своей красотой, стал огромной обезьяной с длинными, до колен, руками, широким приплюснутым носом, безобразной, покрытой жесткой шерстью физиономией. Принц бросил взгляд в зеркало, страшный крик вырвался из его груди, он схватил Гардафура за горло своими мощными лапами и задушил.
Внезапно, как и полагается в сказке, разверзлась земля и оттуда вырвался дым и пламень, Гардафур исчез в преисподней. А Кисадор огромными
XVI
Никто не удивится, если я скажу, что все закончилось веселым праздником среди великолепия природы, радующей слух, зрение и обоняние. Глаз отдыхал на пейзажах под высоким куполом ясного неба, слух услаждало райское пение птиц, а на губах таяли изумительные плоды.
Наконец-то семья Ратон была счастлива! Все ликовали, и даже папаша Ратон забыл про подагру и отбросил костыль.
— О! — удивилась герцогиня Ратонна. — Вы, кажется, избавились от недуга, мой дорогой?
— Да, похоже…
— Отец! — радостно бросилась к нему Ратина.
— Ах, сеньор Ратон!.. — в один голос воскликнули Рата и Ратана.
Фея Фирманта приблизилась к отцу семейства.
— Итак, уважаемый Ратон, теперь все зависит от вас. Если хотите, я могу…
— …сделать меня человеком, добрая фея?
— Ну, конечно! — воскликнула герцогиня. — Вы станете человеком и герцогом: ведь я герцогиня!
— Нет уж, — спокойно возразил наш философ, — крысой я был, ею и останусь. Помните, как говорил или, вернее, скажет намного позже поэт Менандр: [19] «Собакой, лошадью, быком или ослом, не обессудьте, быть лучше, чем человеком».
XVII
Вот, дорогие мои, каков конец нашей сказки.
Семейству Ратон уже незачем бояться ни Гардафура — его задушил Кисадор, — ни самого принца, а это значит — можно жить спокойно и наслаждаться безоблачным счастьем. К тому же фея Фирманта все так же любит их и всегда будет им покровительствовать.
19
Менандр (ок. 343–291 до н. э.) — древнегреческий поэт-комедиограф.
Единственный, кому впору пожаловаться на судьбу, — это кузен Ратэ, ибо его превращение так и осталось незавершенным. Юноше никак не удается избавиться от ослиного хвоста, и временами это приводит его в отчаяние. Напрасно он пытается спрятать хвост — тот всегда высовывается!
А папаша Ратон решил навеки остаться крысой, хотя герцогиня Ратонна не устает попрекать его — глупо же отказываться от превращения в человека! Когда сварливая супруга особенно докучает, мудрый Ратон повторяет слова баснописца: «Ах, женщины! Головки их куда как хороши, но ни ума нет, ни души».
Князь же Ратэн и княгиня Ратина жили долго и счастливо, и у них было много детей.
Такими словами заканчиваются все волшебные сказки, и я тоже придерживаюсь этой славной традиции, ибо мне она по душе.