Приключения славянки: Цветок Безвременник
Шрифт:
– Я это уже поняла, – вслух повторила я то, до чего уже и сама додумалась. – Что ж, сама справлюсь, не в первый раз, – буркнула я, не удостаивая богиню даже взглядом.
Та, ни капельки не смутившись, легко пожала плечиками, мол, ей и вправду всё равно, как с ней разговаривают. Мы обменялись ещё парочкой никому не нужных фраз, не касающихся дел насущных, и вежливо раскланялись. В самый последний момент она кинула мне лучик серебристого взгляда красивых глаз и задумчиво добавила, будто не мне, а куда-то в пустоту:
– А ночь и впрямь сегодня дивная.
Затем повернулась ко мне спиной и медленно растаяла в сиянии лунного света.
Я
Тяжко вздохнув, я в последний раз глянула на тёмные, сгорбленные силуэты сосен, по-прежнему не желающие делиться со мной своими знаниями и думами по поводу происходящего. А ведь знают же всё! И почему я не могу общаться с душами этих великанов! Ручаюсь, они бы многое могли поведать. Я бросила на них длительный, укоризненный взгляд…
Нет, всё же придётся своими силами до всего доходить. Эх! Я щёлкнула пальцами и обернулась белоснежной сипухой. Легко набрав высоту, я покружила немного над Железными Горами, разминая крылья, а затем взяла курс на месяц, уже опирающийся на высокие макушки елей. Глядишь – ещё чуть-чуть, и он упадёт в объятья далёкого горизонта до будущей ночи.
Глава 3
День зимний тёмен, да ночь светла.
Кстати, о ночи.
Ночь была и впрямь превосходной. Как, впрочем, и все последующие. В одном люди были, безусловно, правы: я любила это время суток. Это была воистину моя пора. Пора, когда можно вволю погулять по высоким маковкам деревьев под руку с ветром, звонко хохоча вместе вьюжным смехом. Когда запросто можно покружить метелью вдоль и поперёк людских селений, приглашая всех на снежный танец, порой игриво запуская ледяные пальцы в дверные щели и натужно гудя в печных трубах. Когда, не задумываясь, можно обернуться прекрасной девой и ледяными губами бесстыдно зацеловать до красных щёк всех припозднившихся домой молодцев. В общем, повеселиться вволю!
Это всё, конечно, можно сделать и днём… Правда не будет того задора и ощущения таинственности. Ночь – особенное время, когда на земле происходят всевозможные чудеса и невиданное волшебство. Время, когда зимней ночью вполне возможно встретить на своём пути необычайной красы деву в снежных одеждах и на санях, запряжённых тройкой кипенно-белых лошадей с искристыми серебряными гривами, шумно несущихся над дорогой в вихре синей метели. А ночью летней запросто можно стать свидетелем весёлых шумных игрищ шаловливых русалок на пруду, а то и не задумываясь принять бесстыдное предложение поплескаться вместе с ними, безусловно, нагишом.
Только ночью можно увидеть, как по тёмному небу гуляет Лунная дева, щедро рассыпая по сторонам горсти золотых и серебряных звёзд. А далеко внизу, в непролазных чащобах услышать задушевные и тоскливые песни тех, кто днём так же, как и все простые люди, добросовестно занимался домашним хозяйством…
Да, странное это время – ночь. Под её пологом наравне с добром творятся дела тёмные, и каждый может не бояться показать своё истинное лицо, ибо ночь для того и существует, чтобы дать приют всем, кого отверг свет. А в особенности щедра ночь зимняя, – долгая, да светлая,
А для тех, кто боится ночи, её длинных теней и таинственных шорохов, кто недоволен вечно всем и даже тени своей пугается, тому и день покажется тёмен. Даже летом.
***
Нагулялась я за эти ночи по миру всласть! Где-то снега намела, где-то кулаком морозным трескучим погрозила, чтоб народ сильно уж не расслаблялся. Порой лёгкой позёмкой кружила, а иногда и ураганом снежным прохаживалась, когда уставала – невесомым тёплым снегом сыпала, и слушала тишину сонной ночи, да песни деревенских прядильщиц, что в свете лучин сидят за веретеном, а наслушавшись, отдохнув как следует, вновь в раж входила – бушевала с новой силой и от души.
Навеселилась, наработалась, устала вусмерть и, довольная, вернулась домой, к тёплому очагу, горячим пирожкам с капустой и грибами, ароматной мовнице 21 с еловыми вениками да привычному бурчанию старого филина. Эх, не думала, что так истоскуюсь по краям родным, по Варсонофию занудному, по Труту пугливому, по весело пышущей дымом золотистой избушке, что затерялась среди топких непроходимых для простого люда болот, по могучим кедрам, подпирающим крепкими руками-ветвями небосвод…
21
Мовница – баня.
Да и о проблемах своих совсем не время забывать.
Интересно узнать, что там наш подлый незнакомец ещё учудил, какую гадость изготовил к моему возвращению! А может, я зря себя на плохое настраиваю. Может, и нет там никого, и в помине не было. Привиделось, почудилось, дурным сном оказалось. Эх, как бы здорово-то было!
Я опустилась на охлупень 22 и стала поджидать возвращения Варса с охоты. Долго ждать не пришлось: только я занялась чисткой пёрышек, зажмурившись от удовольствия, как почувствовала лёгкое колыхание воздуха, и рядом со мной уселся филин.
22
Охлупень – по-другому конёк, коник, князёк – деталь крыши на традиционных деревянных русских избах.
– Ну здравствуй, Морана! А я уж думал морунов за тобой посылать!
– Что так? Соскучился?
– Да не то чтобы тоска смертельная меня заела, просто чует сердце моё: не по нраву гостю нашему твоё отсутствие долгое. Он, понимаешь ли, вниманием своим здешние края одаривает, а тебя всё нет и нет. Тебя всё ветер носит где-то!
Ой зря, зря понадеялась я на чудесный исход! Видать, не привиделось мне всё, и незнакомец взаправду существует. Жаль.
– Что значит «где-то»?! Я что, по-твоему, развлекалась? Я, между прочим, работала, а заодно и выясняла кой-чего. Буду я тут сиднем сидеть, выжидать, когда этот гад сам из лесу выйдет и скажет: «Здрасссьте! Вот он я, злодей недоделанный, хватайте меня, пока я вам очередную бяку не выкинул!». Ещё чего! Сердце, видите ли, у него чует! Где Трут? Пожрать чё-нибудь есть? А то я щас с голодухи ноги протяну и сами с незваными гостями разбирайтесь! – я слетела с крыши на землю и вошла в избу в истинном величественном, но изрядно потрёпанном обличии.