Приключения соломенной вдовы
Шрифт:
— Портреты этих манекенщиц красуются на обложках журналов! Им завидуют миллионы поклонниц. Неужели и подруги твои Вера или Лиля были такими, когда выступали на подиуме?
— Они интеллектуально выше, вот и отхватили приличных мужей. Лида лишь живая вешалка, правильно ты назвала ее манекенщицей, а не моделью, — заметила я. — Кстати, твоя землячка, из агентства Зайкова
Аукцион продолжили.
Самыми желанными на аукционе оказались пестрые брюки с топиком. На них четырежды поднимали цену и продали за две тысячи долларов. Отдельные топики пошли дешевле — по пять —
— Юбка от Версаче. Не ношенная, в фирменной упаковке. К торгам допускаются лишь те, кто согласится примерить при всех.
Смелых дам нашлось немало, и скоро выстроилась очередь примерить юбку.
Участникам вечеринки игра понравилась, и Юрий усложнил условия торгов.
— Топик от Доменика Дольче. Новый, не ношенный. Желающим купить, необходимо примерить обновку не за ширмой, а при всем честном народе.
— Предлагаешь, снять блузку и примерить топик при всех? Не могу! — запротестовала известная московская тусовщица.
— Стесняешься показать свои прелести? — возмутился организатор аукциона.
Его подержал ведущий.
— Что значит "не могу"? Не желаешь помочь бедным деткам? Стыдно! Мы для детей стараемся! — сурово заметил Юра — ведущий аукцион. Торги пошли веселее.
Пока проходил аукцион, фуршетные столы перенакрыли, и по окончанию торгов, поступила команда перейти к столам, где участников вечеринки ждал очередной сюрприз — эротическое суши.
Под комментарии Маши и Саши — телеведущих МузТВ, вышла красивая девушка, неожиданно сбросила с себя халат, и, оставшись в чем мать родила, с помощью распорядителя вечера, улеглась на стол. Официанты бойко принялись украшать ее тело разными видами суши. Гостей вечеринки пригласили к столу. То ли мало кто из гостей любил японскую кухню, или сдерживала нагота красавицы, попробовать суши с ее тела решились немногие. Заметила, некоторых мужчин, рвавшихся к столу, держали их дамы, другие с интересом наблюдали, но не решались приблизиться.
Тогда Саша с МузТВ решительно подошел к столу, взял бамбуковые палочки, затем квадратную тарелочку с голубой каемочкой (не о такой мечтал О.Бендер?) и ловко, как заправский сушиман, перенес в нее рисовый столбик ролла. Официант помог положить на тарелку салатовую приправу — васаби, имбиря. Держа одной рукой тарелку, второй ловко направил в рот треть ролла. Прожевав, громко объявил:
— Никогда не ел ничего подобного! Господа, смелее, не стесняйтесь! Всё наисвежайшее!
На помощь Саше пришла его коллега Маша.
— Дамы, господа, все, кто соблюдает диету и считает калории! Отличаясь небольшим процентом жиров и низкой калорийностью, суши содержат значительное количество витаминов и необходимых нашей коже минералов. —
— Содом и Гоморра! — продолжала удивляться Надя. — Всегда так оригинально, с матом и обнаженкой, проходят светские вечеринки?
— Не всегда, но часто.
— Спросим Николая Петровича, можно ли выбраться на берег. С бОльшим удовольствием погуляла бы по ночному городу.
Подошли к Ольге, и она объяснила, яхта давно в открытом море, раньше утра не возвратится в порт. Лишь на палубе, было понятно, что мы плывем. Оставалось наслаждаться суши, стриптизом и флиртовать с неженатыми мужчинами. Выделить их только нелегко.
Будто услышал наш разговор, подошел импозантный красивый мужчина, лет сорока, извинился и пригласил нас на танец, кого — мы с Надей должны решить сами. Я подтолкнула Надю.
— Иди, потанцуй, ты любишь танго.
Она смутилась, вопросительно посмотрела на меня и Оксану, только — что оказавшуюся около нас, и вышла вслед за партнером на танцпол.
Во время танца зашел разговор о современной литературе. Оба нашли знакомых авторов. Мужчина представился Леонидом — от французского Леон.
— Извините, не поняла, вы наш русский, или француз? Слышала, как вы общались с приятелями по-французски.
— Русский. Только родился во Франции. В четвертом поколении из когда-то знаменитой в Петербурге фамилии Апраксиных.
Леон не показался ей серьезным. Единственное, в чем успела убедиться — французским владел в совершенстве. Насторожила фамилия Апраксиных. Помнила, это старинный дворянский род Москвы, хотя в Питере третий век существуют Апраксины палаты и рынок.
— Считала Апраксины из первопрестольной.
— Наша ветвь из Питера. Не слышали про Апраксин рынок?
— Существует, знаю, но побывать не довелось, — сочинила Надя, понимая, что в обществе, куда занесла судьба, стыдно признаться, себя и дочку одевает на Апрашке и Троицком рынке.
— Теряюсь в догадках, кто вы, ваши родители. Из приличного общества заметил сразу. Не от Паши Листмана. — Вон его цыпочки, — он показал на группу длинноногих девиц в модных дорогих платьях, с крашеными ногтями двух сантиметровой длины и макияжем явно от профессионала высокого класса. — Или бывшие провинциалки, теперешние олигарши, отрывающиеся без мужей. Крестьянское происхождение, видно за версту, как и мужей — выскочек, награбивших свои капиталы в разваливающейся России. — Помолчав, прибавил. — Теперь покупают дворянские титулы.
Пока Леон оценивал собравшихся, Надя соображала, как ему представиться, сказать правду или продолжать играть в неизвестную. Конечно, установить, кто она проблемы не составит. Он понравился ей с первого взгляда, бархатный взгляд, сексуальная улыбка и приятный тембр голоса с характерным французским прононсом, великолепно танцевал. Внутренний голос подсказывал — перед ней обычный Казанова. Удивительно, как определил в ней неискушенную женщину. Не доставало еще влюбиться во француза, кичившегося дворянским родом, который, не исключено, лишь приписывает себе.