Приключения Тарзана в джунглях
Шрифт:
Тог не смог нагнать Тарзана, и человек-обезьяна успел забраться на вершину дерева. Неуклюжий самец не посмел лезть дальше из боязни подвергнуться в свою очередь нападению. Тарзан же, сидя в безопасности на верхней ветке, насмешливо глядел вниз на своего преследователя и осыпал его всевозможными ругательствами. Когда же он довел Тога до белого каления, и огромный самец бешено заметался во все стороны на своем качающемся суку, он быстро взмахнул рукой… Со свистом прорезала воздух расправленная петля аркана над Тогом. Внезапный толчок – и зверь упал на четвереньки, а тугая петля крепко затянула его волосатое тело.
Слишком
Крепким узлом привязал Тарзан веревку к дереву и спустился ниже, на уровень с висящим в воздухе Тогом.
– Тог! – сказал он. – Ты глуп, как Буто-носорог. Теперь ты будешь висеть здесь, пока не поймешь своей глупости. Ты будешь висеть здесь и ждать, а я пойду к Тике и поговорю с ней.
Тог ревел и рычал, а Тарзан с усмешкой повернулся к нему спиной и мягко соскочил на нижний сук. Он стал подкрадываться к Тике, но самка, как и прежде, встретила его с оскаленными зубами и угрожающим рычанием. Он пытался умиротворить ее: знаками показывал ей, что питает к ней самые дружелюбные чувства, и вытянул вперед шею, чтобы взглянуть на балу Тики; но не так-то легко было убедить самку в том, что он не желает причинить вреда ее балу; материнский инстинкт только что родившей самки не хотел подчиняться голосу разума.
Убедившись в безуспешности своих попыток отогнать или испугать Тарзана, Тика бросилась бежать. Она прыгнула наземь и, тяжело ступая, пересекла лужайку, где бродили и отдыхали другие обезьяны ее племени. Тарзан не стал ее преследовать, поняв, что самка мирным путем не согласится показать ему своего балу. Человеку-обезьяне хотелось подержать это крохотное созданьице на своих руках. При виде крошки-обезьяны им овладело какое-то странное чувство. Ему страстно хотелось прижать к себе и понянчить это забавное, маленькое тельце. Это крошечное существо принадлежало Тогу, а не Тарзану. Но его матерью была Тика, а Тарзан все еще продолжал любить ее.
Голос Тога заставил его встрепенуться. Самец уже больше не рычал – он только жалобно выл. Тугая петля, стягивая ему ноги, замедлила кровообращение, и Тог стал сильно страдать. Несколько самцов сидели на земле, заинтересованные его положением: они делились нелестными для Тога замечаниями. К Тогу они не чувствовали симпатии, так как они неоднократно испытали на себе силу его страшных мышц и крепких челюстей. И они радовались его унижению.
Тика видела, как Тарзан повернул обратно к дереву, и остановилась посреди поляны. Она уселась на траву, крепко прижав к груди своего балу и подозрительно посматривая вокруг себя. Прежний беззаботный мир Тики исчез куда-то, и с появлением балу ей открылся новый мир, полный неведомых опасностей и несметного количества врагов. Она видела в Тарзане самого непримиримого своего врага – в Тарзане, который до сих пор был ее лучшим другом. Даже несчастная, дряхлая, полуслепая и беззубая Мамга, медленно бродившая в поисках червей вокруг гнилого пня, и та казалась ей злым духом, питающимся кровью маленьких балу.
И в то время, когда Тика видела опасность там, где опасности не было, она не заметила пары сумрачных желто-зеленых глаз, с алчным
Голодная пантера Шита плотоядно глядела на соблазнительную пищу, находившуюся в двух шагах, но внушительные фигуры исполинских самцов несколько умерили ее пыл.
Вот, если бы самка со своим балу подошла хоть на шаг ближе! Одним прыжком пантера набросилась бы на них и умчалась бы со своей добычей, не дав даже опомниться могучим самцам.
Судорожно помахивая кончиком красно-бурого хвоста, пантера раскрыла пасть, обнажив свои желтые клыки и красный язык. Но Тика не видела Шиты. Не видели ее также и другие обезьяны, мирно бродившие по лужайке около Тики. Да и Тарзан-обезьяна не видел пантеры.
Тарзан знал, что приходится терпеть беззащитному Тогу от самцов, и в тот же миг протиснулся между ними. Один самец, протянув лапу вперед, пытался поймать висящего в воздухе Тога. Вспомнив недавнюю свою стычку с ним, в которой Тог основательно отколотил его, самец этот пришел в дикую ярость и решил немедля отомстить Тогу. Лишь бы только удалось схватить качающуюся веревку, и Тог в его власти. Тарзан видел это и рассвирепел. Он признавал только честный бой, и замысел самца привел его в негодование. Самец было уже собрался схватить своей волосатой лапой беззащитного Тога, как Тарзан, с негодующим ревом, вскочил на сук рядом с нападающим и одним могучим взмахом руки скинул его с дерева.
Падая вниз, удивленный и взбешенный самец стал судорожно цепляться за нижние ветви. Ловким движением ему удалось переброситься на другой сук, немного ниже первого. Найдя надежную точку опоры, он быстро оправился и так же быстро вскарабкался вверх, горя мщением… Но Тарзана интересовало теперь другое, и он не желал, чтобы ему мешали. Он пустился в пространные объяснения с Тогом, имеющие целью доказать непроходимую глупость последнего и несомненное превосходство его, Тарзана-обезьяны, великого, могучего охотника джунглей, над Тогом и всеми другими обезьянами.
Доказав с полной наглядностью ничтожество Тога, Тарзан наконец отпустил свою жертву. Но как только разъяренный самец, сброшенный Тарзаном на землю, вскарабкался вверх на дерево и очутился с ним рядом, добродушный Тарзан весь преобразился и превратился в рычащего дикого зверя. Волосы его встали дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажив ряд крепких, готовых к бою зубов. Он не стал ждать нападения, так как и голос, и воинственная поза самца ясно говорили о кровожадных его намерениях. С нечеловеческим ревом впился Тарзан зубами в горло врага.
Нападение было стремительно и неожиданно. Грузный самец не удержался на суку и полетел вниз, судорожно Цепляясь за листья и ветви дерева. Тарзан тоже покатился за ним вниз, и на высоте пятнадцати футов от земли оба они упали на громадный сук того же дерева. Самец упал на спину, Тарзан на него. Человек-обезьяна прокусил врагу яремную жилу, и тот грохнулся наземь. Тарзан же успел вовремя схватиться за сук и удержаться на нем.
Сидевшие на дереве обезьяны следили за боем. Они видели, как распласталось по земле безжизненное тело самца. Тарзан заглянул вниз и, убедившись в смерти своего противника, поднялся во весь рост, выпятил вперед свою широкую грудь, ударил по ней кулаком и огласил воздух жутким победным кличем своего племени.