Приключения тележки
Шрифт:
— Слышали или нет? Может, вам угодно в лужу меня посадить из-за евреев этих?!
— Ну слышала, слышала! Так все и есть! — призналась тут корчмарка.
Сверху, из окна, дали показания и Сабо с дочерью:
— Правду он говорит! Начальник велел ему следить здесь!
— Ну видишь? — сверкнул Козак глазами на Безимени.
Безимени растерянно озирался. Он жалел девушку-еврейку. Создавшееся положение его удручало. Вместе с тем он чувствовал себя слишком маленьким человеком, чтобы вступать в конфликт
Он поглядел на смертельно побледневшую жену мелочного торговца, переминавшуюся возле его повозки и ломавшую руки, И показал глазами, движением головы и рук полное свое бессилие: здесь уж он помочь не в состоянии!
Между тем девушка-еврейка, не разобравшись толком в посягательствах Козака, уяснила себе только, что Козак, этот враг, нилашист, задерживает Безимени, и подумала: она использует вынужденную задержку для того, чтобы попрощаться с Андорфи, ее учителем, который до сих пор имел достаточно мужества, чтобы как ни в чем не бывало продолжать общаться с евреями.
Андорфи, стоя посреди комнаты с повесткой в руке, услышал стук в окно, выходившее на улицу. Подняв голову, он увидел свою ученицу. Словно почувствовав, что нужен ей, он знаком показал девушке: подождите, сейчас выйду.
Так как его квартира имела выход только во двор, Андорфи появился на улице через парадное.
— Я просто хотела попрощаться! Не буду вас задерживать, — сказала девушка, протягивая своему учителю руку.
Однако Андорфи почуял, что на улице происходит нечто необычное. Он повернулся к обивщику мебели:
— Что такое? Что здесь стряслось?
— Козак говорит, что евреи при переезде не имеют права нанимать христиан на подмогу. Говорит, что того, кто будет помогать им, он упрячет в концлагерь.
— В самом деле? — спросил Андорфи Козака.
— Что значит — в самом деле?! Христианин не может работать на еврея!
— Простите, но пока это относится только к прислуге. Евреям принадлежит еще ряд заводов, а также некоторые магазины и мастерские, и работают там самые настоящие христиане! — отпарировал Андорфи.
— И очень плохо! Но здесь, в нашем округе, такого уже нет! И не будет! Распоряжение господина окружного начальника, — объявил Козак.
— Ваш окружной начальник не властен ни предвосхитить, ни приостановить действующие в стране законы. Это называется превышение полномочий, что требует соответствующего отношения! — решительно глядя негодяю прямо между глаз, произнес Андорфи. Затем обернулся к Безимени: — Смелее! Помогите им! Грузите!
Безимени побелел. Он стоял вплотную к Андорфи и потому прошептал ему чуть не в ухо:
— Достанется мне от них…
Андорфи понимал, что сейчас от его слова зависело, станет ли этот маленький человек жертвой нилашистской мести. Он оценил положение и, хотя
— Погодите! Вы правы! Этой банде с вами легче разделаться! Лучше я помогу им. Подержите-ка мой пиджак!
Сбросив пиджак, Андорфи накинул его Безимени на плечи.
Дурачок Муки уже понял. Для него ведь главное было покончить с работой и добраться до обещанной палинки.
— Ага, съел, съел! — И он показал Козаку кукиш.
— А ты не боишься, Муки? — улыбнулся дурачку Андорфи.
— Пусть его черт боится! — огрызнулся Муки.
Но это было уже слишком даже для привычного к переделкам многотерпеливого Козака.
Да и в кружке зрителей кое-где послышались смешки.
Если он молча стерпит это, тогда конец его авторитету утвердившемуся здесь с помощью нилашистского террора и личных бандитских подвигов «строителя здания нации».
— Ах ты мразь! — рявкнул он на придурка. — Ужо я вытряхну тебя из драных твоих портков!
— Ну-ну, потише!
Козак вполне способен был отколошматить придурка но между ними оказался вдруг Андорфи. Он молча стал между Муки и Козаком, и, как ни изворачивался последний, дотянуться до радостно гоготавшего Муки ему не удавалось. Но тут сцена приобрела новый поворот.
Девушка-еврейка, окинув взглядом публику, поняла, что только часть ее находит положение забавным. Другая же часть, угрожающе ворча, явно была на стороне Козака и против Андорфи.
И девушка по чистой самоотверженности сделала наихудшее из всего, что могла сделать.
Она подскочила к Андорфи и взмолилась:
— Ради нас не надо… пожалуйста! Я боюсь, что…
Козаку, не сумевшему выместить зло на Муки, девушка показалась также вполне подходящей жертвой.
— И правильно боишься, подлая тварь! — взвыл он и, схватив девушку за руку, с силой отшвырнул ее.
В тот же миг Андорфи, не произнеся ни слова, нанес такой удар прямо в физиономию Козаку, что тот описал полукруг и, вытянув перед собой обе руки, шмякнулся о стену.
Бурная развязка не имеет продолжения
Шум, скандал, споры, бурный обмен мнениями, крайне правые, крайне левые, центристы… Одним словом, улица кипела вокруг развернувшихся событий.
Однако главным было то, что учитель музыки Андорфи, обивщик мебели Безимени и дурачок Муки благополучно переправили семейство мелочного торговца в дом под желтой звездой.
Козак, изрыгая дикие угрозы, ринулся в Дом нилашистов за карателями.
Он и не попытался дать сдачи Андорфи, ибо удар, полученный им, поразил даже корчмарку, а уж она-то была достаточно натренированной свидетельницей драк и могла судить об этом вполне квалифицированно.